* 199.1888 г. Сентября 13. Я. П.

Полушина мне очень жаль; но жалче всего то, что он пишет, и писанием думает кормиться с семьей. Чем скорее он поймет, что это невозможно, тем лучше для него. А то от этого писанья и надежд, вызываемых им, он все только более и более делается беспокойньм1 Написано по: не и неестественным. Как ни больно, но для него надо остановить это. Из всего, что он писал, кроме первого разговора в «Что т такое ж жена »2 «Что такое жена?» Комедия в одном действии (для народного театра). «Сказка о том, как мужик жену урезонил». Сочинения Н. А. Полушина. Тип. И. Д. Сытина. М. 1888. очень хорошего, ничего не было сносного. Все фальшиво до последней степени, также и последния сцены и « Эфиоп Эфиопский Ц Царь »3 «Исай, эфиопский царь». Сказка Н. А. Полушина. Тип. И. Д. Сытина. М. 1888. и хуже всего «Седьмая Репка». Фальшь тем больнее, чем выше то дело, по отношению к к которому она фальшь, и потому мне отвратительны вещи Полушина. Место искать ему я стану, но почти не надеюсь. Кто такой Серебряков,4 В выписке из письма Полушина, приложенной к письму Черткова от 6 сентября, сказано, что Андреев-Бурлак говорил, что он передал рукопись «Седьмая репка» и другие сочинения Полушина Серебрякову для передачи Толстому. про к которого он пишет, я иикак не могу догадаться. Серебрякова я никакого не знаю. — Полушин ужасно жалкий образец погибели человека от вина, погибели для нас, для людей, Бог видит в нсм то,5 Зачеркнуто: того чего мы не видим.

Л. Т.

Хуже и фальшивее Полушин Полушинских вещей есть в Посреднике только Цар Царевна Меллина.6 «Царевна Меллина. Сказка о том, как появилась на свет насмешка» Кота Мурлыки. Тип. И. Д. Сытина. М. 1888. — Но что за прелесть листок с пословицами.7 См. прим. к письму № 195. Вот бы таких побольше на различные тексты Евангелия. Это прекрасно. Из новых книг очень мне нравятся Поуч Поучения Іоан Іоанна Злат Златоуста ,8 «Николай Васильевич Гоголь как учитель жизни». Тип. И. Д. Сытина. М. 1888. Гоголь,9 «Размышления императора Марка Аврелия о том, что важно для самого себя». Тип. И. Д. Сытина. М. 1888. Марк Аврелий.10 «Рыжий граф или сила не в силе, а в любви». Составлено по рассказу П. В. Засодимского. Тип. И. Д. Сытина. М. 1888. Рассказ этот впоследствии был переделан и переиздан в 1890 году. Издание исторических рассказов этого типа было предпринято «Посредником» для замены плохих, но популярных в лубочной литературе псевдо-исторнческих книжек, в роде «Английского милорда Георга», на возможность переделки которых указал сам Толстой. В конце концов, однако, от такого рода переделок издательство «Посредник» отказалось. A такие, как Рыжий Граф и другие — не нужны.

Напечатано (с пропусками) в ТЕ 1913, стр. 69. На подлиннике надпись синим карандашом рукой Черткова «№ Я. П., 13 сент. 88». После № черным карандашом написано: «194». Число 194 зачеркнуто и написано: «197». Датируется на основании пометки, сделанной Чертковым.

Толстой отвечает Черткову на его письмо от 6 сентября, в котором он писал по поводу рукописи Полушина «Седьмая репка», переданной Толстым артисту Андрееву-Бурлаку ( см. письмо № 188 от 20 — 25 марта 1888 г.) и ставил вопрос о писательстве Полушина: «Дорогой Лев Николаевич, на основании вашего сообщения о том, что рукопись “Седьмая репка” Полушина осталась у Бурлака я обратился письменно к одному его приятелю, живущему в Крыму, с просьбою, чтобы он принял меры для отыскания этой рукописи в бумагах, оставшихся после покойного. Но сомнительно, чтобы таким путем я скоро получил рукопись. У самого Полушина осталось черновое и он может вновь переписать; но вещь довольно объемистая, и лучше было бы сначала сделать всё возможное для отыскания первоначальной беловой копии. С этою целью посылаю вам выписку из письма от Полушина и прошу вас поручить кому-нибудь письменно справиться у Серебрякова (не знаю, кто он такой), не у него ли залежалась рукопись. Если она у Серебрякова не окажется, а я через некоторое время не получу ответа от приятеля Бурлака, тогда уже необходимо будет переписать.

Пожалуйста, сообщите мне поскорее, согласно вашему обещанию, ваш отзыв о последних сценах Полушина. Он мне необходим для того, чтобы я мог определенно формулировать свой ответ Полушину относительно того, можем ли мы издать эту вещь. Мне в ней не нравится то, что в читателе возбуждается сочувствие тому, что отец, ради искупления своей вины, решился бросить несчастную семью, для того, чтобы по миру собирать на храм. И также мне некоторые штрихи в этих сценах показались утрированными, каррикатурными. Но мне хотелось бы узнать от вас, не замечает ли ваш более верный и опытный глаз таких положительных достоинств в этой вещи, которые оправдали бы ее издание при некоторых изменениях? Полушин мне очень жалок. Он мне пишет тревожные письма, то с согласием на всевозможные изменения в его произведениях, то с самолюбивым утверждением своих авторских прав на неприкосновенность своих “детищ”, как он называет эти жалкие потуги зa гонораром. Ужасно больно за него, тем более, что знаешь, что в нем есть несомненное дарование, которое могло бы давать свои добрые плоды, еслиб он его не насиловал. Он с радостью отозвался на мое предложение отыскивать ему какую-нибудь должность, хоть самую скромную, и написал мне, что он и к вам обратится зa этим. Но я не знаю, сделает ли он это. И потому я, на всякий случай, довожу до вашего сведения то обстоятельство, что я ищу, где только могу, место ему и прошу вас дать мне указание или направить к кому следует, если вы сообразите что-нибудь подходящее в этом отношении, хотя я и знаю, что навряд ли вы можете здесь помочь».