Борис не пил, но с радостью достал из-под чистых подушек тощий кошелек и велел принесть вина.

— Кстати и тебе отдать твои деньги и письма.

— Давай, свинья этакая, — закричал Ростов, хлопая его по заднице в то время, как он, нагнувшись над шкатулкой, хлопал в ней звенящим английским замком и доставал деньги.

— Ты потолстел, — прибавил Простой.

У Бориса всё, от постели, сапог, до кошелька, чистоты ногтей и звенящего, несломанного замка с секретом шкатулки — отзывалось умеренностью и порядочностью. Он дал пакет, письмо. Простой облокотился на стол, почти повалившись на него, засунул руку в курчавые волоса, комкая их, и стал читать. Он прочел несколько строк, блестящие глаза его потускнели, прочел еще, еще страннее стал его взгляд,444 и выражение кротости в губах, несмотря на эту, вечно остающуюся презрительной, складку в углах губ или особенно вследствие и вдруг две слезы потекли по его щеке и носу, и он только успел закрыть лицо.

— Я свинья, не писал им, — сказал он вдруг. — Берг, милый мой! Послушайте! Когда вы сойдетесь с задушевным другом, как это животное, и я буду тут, я сейчас уйду и сделаю для вас, что хотите. Послушайте, уйдите пожалуйста куда нибудь к чорту. Вы знаете, я от души говорю, — прибавил он, хватая его ласково за плечо и тем стараясь смягчить грубость своих слов. «И как это всё просто и легко», сам себе удивляясь, говорил Ростов, «гораздо лучше так быть со всеми».

— Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, — сказал Берг, говоря как то в себя и раскачивая, вдавливая шею в грудь в знак успокоения.

— Вы к хозяевам пойдите. Они вас звали, — прибавил Борис с своим всегдашним мягким и полным такта обращеньем. — Вы скажите, что я ужинать не приду.

Берг надел сертук, такой чистой и франтовской, какого не было во всей армии, с эполетами и, сделавшись вдруг красивым офицером, вышел из комнаты.

— Я свинья! Смотри, что они пишут.445 «Милый наш друг Федя. Всё забыто. Посылаю тебе наше благосло благословение ». Он показал середину письма: «о том, что было между нами, не будем говорить. Виноват ты, виноват и я, да простит нас бог. А жить с мыслью, что единственный любимый мой сын боится меня, оставил меня с упреком в сердце и оставил меня, чтобы»

«Думать, что ты, мой бесценный Коко, находишься находится среди ужаснейших опасностей, свыше моих сил. Ты,447 блудный милый мой сын, дороже мне всех моих детей, да простит меня бог.448 Всё забыто и ты опять мой милый, дорогой неоцененный Федя. Да простит тебе бог те слезы, которые я по тебе выплакала и да не даст тебе испытать тех мучений...» Далее шли подробности о домашних, советы и приложено было рекомендательное письмо к князю Багратиону. — Ну его к чорту, я449 в пехоту. Б Борис бы отдал жизнь После этого позднейшая вставка в текст: Борис с недоумением посмотрел на друга. — Напрасно, мой друг, а у меня так было письмо от maman к адъютанту Кутузова, князю Болконскому, я переслал, и он тут встречает великого князя и хотел зайти. Что ты не знаешь его? — Нет, я этой дряни штабной не знаю, — сказал Ростов. не пойду.

Вдруг углы губ поднялись выше и выше и Федор Простой улыбнулся, не сводя глаз с темного угла комнаты, в который он задумчиво смотрел.

— Ну, a m-me Genlis всё та же? А Наташка милая моя? Все тоже? — Он улыбнулся. Борис улыбнулся тоже не насмешливо, не от чего нибудь, а только от радости.

— Расскажи про ваши дела.450 К нам приезжал ваш адъютант, да я не видал его Нам рассказывали, да правда ли всё...

— Ну, после, а Соня что?