— Ваши слова неуместны, молодой человек, вы должны слушаться, а не рассуждать; вам приказано прикрывать обоз, вы и стойте. — Он отвернулся от него. — Хочется, чтоб убили. —
— Позвольте пожалуйста, чтож вы мне не хотите доставить случая. —
— У вас есть матушка? — сказал кротко капитан: — так пожалейте ее. — Молодой Князек сконфузился. —
— Извольте идти на свое место, — строго сказал Капитан.
Чеченцы наседали сильнее и сильнее, солдаты бросались на ура, давали залпы картечью, и на минуту пули переставали свистеть из за кручи; но потом опять начинали и еще больше. Храбрый поручик (он был несколько бледен) подъехал к капитану.
— В моей роте нет патронов (он приврал); что прикажете?
— Тут штыков не нужно, надо отступать, а не мешкать; идите к обозу и пришлите
Как только Князек пришел, несмотря на запрещение капитана он закричал: «Урра!» и с ротой побежал под кручь. Солдаты насилу бежали с мешками на плечах, спотыкались, но бежали и кричали слабым голосом. — Все скрылось под обрывом. Через полчаса трескотни, гикания и крика за обрывом вылез оттуда старый солдат; в одной руке он держал ружье, в другой что-то желто-красное — это была голова Чеченца. Он уперся одним коленом на обрыв, отер пот и набожно перекрестился, потом лег на траву и о мешок стал вытирать штык. Вслед за ним два молодые солдата несли кого-то.
Доктор был пьян и начал что-то шутить; рука его так тряслась, что он попадал вместо раны зондом90 В подлиннике: зонтом в нос.
— Оставьте меня, — сказал Князек: — я умру. Однако отбили таки, капитан. —
— Да, отбили своими боками, — сказал развалившись на траве старик с головой. — Молод больно, вот и поплатился, и нашего брата не мало осталось. — Я лежал подле солдата. —
— Жалко, — сказал я сам себе невольно.
— Известно, — сказал солдат: — глуп ужасно, не боится ничего. —
— А ты разве боишься? —
— А не бось не испугаешься, как начнут сыпать. —