«Ну оставим это», продолжал я, «возьмем, например, лошадь, которая оттого, что боится плети, сломя голову бежит под кручь, где она разобьется; разве можно назвать ее храброй?»
«Коли она боится, то уж значит не храбрая».
«Ну а как вы назовете человека, который, боясь общественного мнения, из одного тщеславия решается подвергать себопасности и убивать другого человека?»
«Ну уж этого не умею вам доказать», отвечал мне Капитан, видимо, не вникая в смысл моих слов.
«Не знаю», отвечал капитан, накладывая трубку, «вот у нас есть Юнкир из Поляков, так тот любит пофилософствовать. Вы с ним поговорите, он и стихи пишет».
Летом 184. года я жил на Кавказе, в маленькой крепости N. и дожидался случая
12 Іюля единственный мой знакомец капитан Хлапов94 Переделано из: Чикин в шашке и эполетах вошел ко мне.
«Я к вам с новостью», сказал он.
«Что такое?»
«Видите, я прямо от Полковника... завтра на зорьке батальон наш выступает в NN. Туда всем войскам велено собраться; и уж верно что нибудь будет. — Так вот вам... ежели вы уж так хотите непременно повоевать....... (Капитан знал мое намерение и, как кажется, не одобрял его) поедемте с нами».
Война всегда интересовала меня. Но война не в смысле95 ученых комбинаций великих полководцев — воображение мое отказывалось следить за такими громадными действиями: я не понимал их — а интересовал меня самый факт войны — убийство. Мне интереснее знать: каким образом и под влиянием какого чувства убил один солдат другого, чем расположение войск при Аустерлицкой или Бородинской битве.
Для меня давно прошло то время, когда я один, расхаживая по комнате и размахивая руками, воображал себя героем, сразу убивающим бесчисленное множество людей и получающим за это чин генерала и бессмертную славу. Меня занимал только вопрос: под влиянием какого чувства решается человек без видимой96 для себя пользы подвергать себя опасности и, что еще удивительнее, убивать себе подобных? Мне всегда хотелось думать, что это делается под влиянием чувства злости; но нельзя предположить, чтобы все воюющие беспрестанно злились, и чтобы объяснить постоянство этого неестественного явления я должен был допустить чувства самосохранения и долга хотя кнесчастию весьма редко встречал его. Я не говорю о чувстве самосохранения, потому что, по моим понятиям, оно должно бы было заставить каждого прятаться, или бежать, а не драться.
Что такое храбрость, это качество, уважаемое во всех веках
В каждой опасности есть выбор. Выбор, сделанный под влиянием благородного или низкого чувства, не есть ли то, что должно называть храбростью или трусостью? — Вот вопросы и сомнеиия, занимавшие меня и для решения которых приехав на Кавказ я намерен был воспользоваться первым представившимся случаем побывать в деле.