Я убежден, что в человека вложена бесконечная не только моральная, но даже физическая бесконечная сила, но вместе с тем на эту силу положен ужасный тормаз — любовь к себе или скорее память о себе, которая производит бессилие. Но как только человек вырвется из этого тормаза, он получает всемогущество. Хотелось бы мне сказать, что лучшее средство вырваться есть любовь к другим, но к несчастью это было бы несправедливо. Всемогущество есть бессознательность, бессилие — память о себе. Спасаться от этой памяти о себе можно посредством любви к другим, посредством сна, пьянства, труда и т. д.; но вся жизнь людей проходит в искании этого забвения. — Отчего происходит сила ясновидящих, лунатиков, горячечных или людей, находящихся под влиянием страсти? матерей, людей и животных, защищающих своих детей? Отчего вы не в состоянии произнести правильно слова, ежели вы только будете думать о том, как бы его произнести правильно? Отчего самое ужасное наказание, которое выдумали люди есть — вечное заточение? (Смерть, как наказание, выдумали не люди, они при этом слепое орудие Провиденья). Заточение, в котором человек лишается всего, что может его заставить забыть себя, и остается с вечной памятью о себе. И чем человек спасается от этой муки? Он для паука, для дырки в стене, хоть на секунду забывает себя. Правда, что лучшее, самое сообразное с общечеловеческой жизнью спасенье от памяти о себе есть спасенье посредством любви к другим; но не легко приобрести это счастье. —
................................................................................................................................................
Я намерен был через гору Jaman идти на Фрейбург. Фрибург
В Avants
Avant
которой
Чем выше мы поднимались, тем реже встречали швейцарцов с корзинками за плечами и с певучими bonsoir Monsieur,106 [добрый вечер, мосьё,]
Вдруг нас поразил необыкновенный, счастливый, белый весенний запах. Саша побежал в лес и сорвал вишневых цветов, но они почти не пахли; с обеих сторон были видны зеленые деревья и кусты без цвета. Сладкой одуревающий запах все усиливался и усиливался. Пройдя сотню шагов, с правой стороны кусты открылись, и покатая, огромная, белозеленая долина с несколькими разбросанными на ней домиками открылась перед нами.
Саша побежал на луг рвать обеими руками белые нарцисы107 которыми он был усеян, буквально покрыт
Странная грустная вещь — всегда несогласуемое противоречие во всех стремлениях человека, но жизнь как-то странно по своему соединяет все эти стремления, и из всего этого выходит что-то такое неконченное, не то дурное, не то хорошее, грустное, жизненное. Всегда полезное противоположно прекрасному. Цивилизация исключает поэзию. — Полей
Avants состоит из десятка швейцарских домиков, разбросанных у подошвы Jaman, перед началом глубокого заросшего оврага, который идет до самого Монтрё, на широкой просторной зеленой поляне, буквально усеянной нарцисами. Кругом темные дубовые и сосновые рощи, вверху скалистый зуб Жаманской, внизу открывается дом Риги, несколько шале, и уголок синего далекого озера и лощины 108 Зачеркнутое по ошибке слово: лощины должно быть восстановлено, иначе утрачивается связь с окончанием всей фразы.
Нам указали гостинницу: это скромный, еще необитаемый пансион. Швейцарка с зобом отнесла наши котомки в две чистенькия комнатки, дала кисленького вина и накрыла чай на терасе. Мальчишки стреляли в цель из арбалета, странствующий итальянец чинил посуду перед одним из домиков. Здоровые швейцарцы, с голыми по подъмышки грязными руками, укладывали вонючий сыр, другая старая старушка с зобом, сидя на бревне, вязала чулок перед домом, около которого было два чахлых кусточка розанов, вот все, что мы видели, пройдясь по деревне. Уединенно, бедно, скромно109 Слово: скромно залито чернилами и читается предположительно.
Саша побегал по деревне, завел знакомство с Итальянцом, узнал, сколько у него детей и хорошо ли жить в Милане, придержал пальцом фонтан около дома и
Хозяйка мне сказала, что поля с нарцизами скверные луга для скотины110
Следующее слово залито чернилами и не поддается прочтению.
1 неразобр.] переводят. Неужели такой закон природы, что полезное противоречит прекрасному, цивилизация поэзии? — пришло мне в голову. — Зачем же эта путаница? Зачем несогласуемые противоречия во всех стремлениях человека? — думал я, чувствуя в тоже время