Все материалы
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Странное и смешное дело, о котором я вам пишу... Попутала меня нелегкая поехать в Baden, а в Бадене рулетка, и я проиграл всё до копейки.
Много думал, но ничего не делал.
Не помню, писал ли я в последнем, что в ваших словах о работах моих в поле и ваших за книгами есть нотка упрека.
Уже 18-ть лет тому назад я по отношению к собственности поставил себя в такое положение, как будто я умер.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Наша жизнь между двумя вечностями ни более, ни менее велика, и последствия ее как для того, кто умирает, так и для тех, кто остается, — одни и те же.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
А я так на днях был в Туле и видел всё, что давно не видал: войска, лавки, полицию и т. п., и захотел было осердиться на всё это, как бывало, да потом опомнился
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Письмо ваше тронуло мое сердце. Оно дышит любовью. А в этом всё, и живу я только этим одним желанием: увеличивать и взращать в себе любовь к богу и ближнему
Очень благодарен Вам за Ваше любезное предоставление нам возможности пользоваться Вашим Mignon
Вы, пожалуйста, после неприятного впечатления, которое произведет на вас это письмо, подумайте, что я на траве и сплю, и не выводите никаких обо мне заключений.
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
То, что вы хотите учиться сами, а не в гимназии, если вы точно хотите учиться, это хорошо. Человек хорошо знает только то, чему он сам научился.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
