Все материалы
Теперь лето и прелестное лето, и я, как обыкновенно, ошалеваю от радости плотской жизни и забываю свою работу.
Мне хочется знать про твое здоровье — не разделяю физическое и духовное, хотя и считаю, что основой физического духовное.
Я перебесился и постарел.
Жив.
То, что срок нашей земной жизни не в нашей власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами.
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Живу совершенно скотски; хотя и не совсем беспутно, занятия свои почти все оставил и духом очень упал.
А я так на днях был в Туле и видел всё, что давно не видал: войска, лавки, полицию и т. п., и захотел было осердиться на всё это, как бывало, да потом опомнился
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
Весь наш разговор свелся к тому, что, по моему мнению, революционная деятельность безнравственна
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Вот правило, которому для счастья жизни должно следовать: избегать всего, что расстраивает.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Никогда мы перед разлукой не были так равнодушны, как этот раз, и потому мне все об тебе щемит.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Делаю пасьянсы — вроде сумашествия. Читал.
