Ячевский был 65-летний широколобый, широкоплечий, широкогрудый старик, с длинными белыми усами на кирпично-красном лице, патриот времен второго раздела Польши.

Генерал затянулся, хлебнул чаю, затушил папироску о малахитовую пепельницу и, не спуская узких, заплывших, блестящих глав с Нехлюдова, серьезно слушал.

Жарко, ветрено. Лунно. Гречиха брусничная. Лен издали зеленоватый, брусничным боком, бурый вблизи.

Алина была высокая, красивая девушка с золотистыми вьющимися волосами, с особенно нежным, правдивым выражением лица и глаз.

Жарко, ветрено. Лунно. Гречиха брусничная. Лен издали зеленоватый, брусничным боком, бурый вблизи.

Немного далее вы видите старого солдата, который переменяет белье. Лицо и тело его какого-то коричневогоцвета и худы, как скелет.

Дорога, вся изрытая глубокими колеями, шла темным хвойным лесом, пестревшим с обеих сторон яркой и песочной желтизной не облетевших еще листьев березы и лиственницы.

Любочка нашла необыкновенной величины зеленого червяка.

Осунувшееся лицо его было желто. Он видимо не спал эту ночь.

Над черемухой и орешником с висячими цветами и бурозеленым, развертывающимся листом из-под прошлогодних листьев, поднимая их, зеленелась сочная первая трава и желтые лиловые цветы усыпали полянки.

Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами.

Сумерки уже совершенно заменились темнотою ночи, над черным профилем гор зажглась яркая вечерняя зарница, над головами на светло-синем морозном небе мерцали мелкие звезды, со всех сторон краснело во мраке пламя дымящихся костров, вблизи серели палатки, и мрачно чернела насыпь нашей батареи.

Еще жарче, ветер в макушках. Опалый лист кожаный, рудожелтый с прозеленью и песочный.

Жасминная помада прекрасная вещь и прюнелевые ботинки тоже; и зонтик тоже; но нейдут как-то они к моим понятиям о Кавказе.

Нехлюдов слушал и почти не понимал того, что говорил старый благообразный человек, потому что всё внимание его было поглощено большой темно-серой многоногой вошью, которая ползла между волос по щеке благообразного каменщика.

Ясно, тепло, солнце, ночью морозы, запад ветер. Рябина кирпичная. Вяз облетел.

На той стороне простым глазом виден был неприятель и его батарея, из которой показался молочно-белый дымок.

Мочежинки, прежде серебрившиеся росой, теперь золотились. Ржавчина была вся янтарная. Синева трав перешла в желтоватую зелень.

Когда соловей допевает последнюю песню и вывелась уже ранняя птица и на молодых деревьях на заре видны изумрудные побеги нынешнего года; когда липа уже приготовилась к цвету и вся запестрела желтыми прилистками…

Кое-где уже лопнули распуколки и виднелись алые края цветовых листьев.

Еще солнце только провело багряную полосу над бурунами, туман только стал сгущаться над камышами и Тереком, и еще нигде в станице не дымились трубы, как мать разбудила Марьянку.