Все материалы
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Весь наш разговор свелся к тому, что, по моему мнению, революционная деятельность безнравственна
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Наша жизнь между двумя вечностями ни более, ни менее велика, и последствия ее как для того, кто умирает, так и для тех, кто остается, — одни и те же.
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
Я ошибся что ли и написал лишний день. Это был 3-й, теперь 4-е.
Если можете выдержать предлагаемый вам экзамен, подходите к столу и берите билет, если же чувствуете, что не овладели предметом, то лучше и не приступать.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Желаю и надеюсь, что эта глава удовлетворит вас так же, как она меня вполне удовлетворяет.
Напишите мне. Если я не нужен, то поживу еще здесь несколько дней.
Поздравляю вас с Новым годом; дай вам бог здоровья и спокойствия душевного.
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
Письмо ваше тронуло мое сердце. Оно дышит любовью. А в этом всё, и живу я только этим одним желанием: увеличивать и взращать в себе любовь к богу и ближнему
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
Я вообще последнее время перед смертью получил такое отвращение к лжи и лицемерию, что не могу переносить его спокойно даже в самых малых дозах.
Было очень хорошо на душе, и также хорошо и теперь.
Спиритизм не есть учение, а грубый обман и потому не может быть сравниваем ни с каким настоящим разумным, религиозным учением.
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
А я так на днях был в Туле и видел всё, что давно не видал: войска, лавки, полицию и т. п., и захотел было осердиться на всё это, как бывало, да потом опомнился
Чувствую неповоротливость старости
Живем мы хорошо, все здоровы и физически, и нравственно.
