Все материалы
Читал дрянь
Апатия во мне.
Видел во сне, что творю нечто ужасное по безнравственному безобразию. Делаю это, и совершенно спокоен.
Приятно, дружно с женой. Говорил ей истины неприятные, и она не сердилась.
Думал: Радоваться! Радоваться! Дело жизни, назначение ее — радость. Радуйся на небо, на солнце, на звезды, на траву, на деревья, на животных, на людей.
Все дни живу бесцветно, но прозрачно, всех люблю естественно, без усилия.
Очень благодарен Вам за Ваше любезное предоставление нам возможности пользоваться Вашим Mignon
Нынче был эксес... Мне стыдно.
Пишу с таким увлечением, что мне тяжело даже: сердце замирает.
Живу совершенно беспечно, не принуждая и не останавливая себя ни в чем: хожу на охоту, слушаю, наблюдаю, спорю.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Жив.
Здоров и умственно бездеятелен.
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Денег нет, хозяйство плохо.
Как ни старайся угодить людям, ты никогда не угодишь всем, и если ясно видишь это, то поневоле перестанешь заботиться об угождении им и начнешь угождать одному Богу.
Испытываю нечто особенное, новое, сложное, коорое хочется выразить. И скорее художественное, образное.
Вот уже именно cercle vicieux; как только не в духе, так не любишь людей, а чем больше позволяешь себе не любить, тем больше и больше становишься не в духе.
Я очень опустился.
Поехал к Султанову и пробыл у него 14, 15, 16. Объедался, охотился и дулся на Перепелицына
Художник звука, линий, цвета, слова, даже мысли в страшном положении, когда не верит в значительность выражения своей мысли.
