Все материалы
Нынче был эксес... Мне стыдно.
Жив.
Приятно, дружно с женой. Говорил ей истины неприятные, и она не сердилась.
Много думал, но ничего не делал.
Я очень опустился.
Нынче один дома и как-то просторно обдумывается собственное положение.
Простите, что я вам в предшествующих письмах писал как бы укоризны и обличения. Я никакого не имею права на это, права в своей совести. Это я от нездоровья.
Опять сцены из за того, что я повесил портреты, как были.
Черты теперешней жизни — полнота, отсутствие мечтаний, надежд, самосознания, зато страх, раскаяние в эгоизме.
Болтали, мне было трогательно.
Тролоп убивает меня своим мастерством. Утешаюсь, что у него свое, а у меня свое.
Встал поздно, целый день ничего не делал
Сейчас я свободен благодаря фельетону. Но надолго ли.
Читал всякую дребедень.
Не верьте себе, когда на вас найдет то состояние, которое мы все испытываем...
Надо сделать усилие над ленью и завтра — дурно ли, хорошо — писать.
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Денег нет, хозяйство плохо.
Я здоров, как можно быть здоровым скверно прожившему жизнь старику
