Все материалы
Я берегу чувство, как сокровище, потому что оно одно в состоянии прочно соединить нас во всех взглядах на жизнь; а без этого нет любви.
Знать, что было и будет, и даже то, что есть, мы не можем, но знать, что мы должны делать, это мы не только можем, но всегда знаем, и это одно нам нужно.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Простите, что говорю вам такие пошлости
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Письма ваши производят на меня очень тяжелое впечатление, так как я вижу в них недоброе чувство ко мне...
Книг слишком много, и теперь какие бы книги ни написали, мир пойдет всё так же. Если бы Христос пришел и отдал в печать Евангелия, дамы постарались бы получить его автографы и больше ничего. Нам надо перестать писать, читать, говорить, надо делать.
Рад, что и Горький и Чехов мне приятны, особенно первый.
Недаром Герцен говорил о том, как ужасен бы был Чингис-Хан с телеграфами, с железными дорогами, журналистикой. У нас это самое совершилось теперь.
Напишите мне. Если я не нужен, то поживу еще здесь несколько дней.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Пожалуйста, никому не показывайте это письмо и разорвите.
Нехорошо поступил ты, любезный брат, отдаваясь недоброму чувству раздражения.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
Ничего не работается. Живу радостно.
Письмо ваше тронуло мое сердце. Оно дышит любовью. А в этом всё, и живу я только этим одним желанием: увеличивать и взращать в себе любовь к богу и ближнему
Маша замужем, и мне жалко, жалко. Не такая она, чтобы этим удовлетвориться.
Я все по старому — пытаюсь писать, но не втянулся хорошенько.
Помогай нам бог утверждаться в той истине, какая открылась вам и какая, как я по опыту знаю, дает лучшее ненарушимое благо.
А на что вам книг — у вас горы и виноград и горы.
Встал поздно, целый день ничего не делал
