Все материалы
После ужина болтал с Епишкой до петухов.
То, что срок нашей земной жизни не в нашей власти и всякую секунду может быть оборван, всегда забывается нами.
У вас незаметно ни малейшего признака писательского дарования, и я советовал бы вам не заниматься этим.
Все ушли спать. Я сидел один тихо. И хорошо.
Советую вам думать не о театре, а о том, как бы прожить хорошо, нравственно свою жизнь.
Спиритизм не есть учение, а грубый обман и потому не может быть сравниваем ни с каким настоящим разумным, религиозным учением.
Очень жарко. Я даже не купаюсь, а то прилив к голове.
Люди любят меня за те пустяки — «Война и мир» и т.п., которые им кажутся очень важными.
Я шил сапоги.
Всё не пишу — нет потребности такой, которая притиснула бы к столу, а нарочно не могу.
Удивительное дело, в 81 год только только начинаю понимать жизнь и жить.
Я вам бог знает что написал из Москвы, дорогой Николай Николаевич, и теперь меня мучает за это совесть.
Милостивый Государь!_x000D_ Моя просьба будет стоить вам так мало труда, что, я уверен, вы не откажетесь исполнить ее.
Вам верно много икалось, дорогой Афанасий Афанасьич, после того как мы с вами расстались.
Пожалуйста, не сетуйте на меня, что второй раз утруждаю Вас письмом. С совершенным почтением.
Если бы гениальные произведения были сразу всем понятны, они бы не были гениальные произведения.
Встал поздно, целый день ничего не делал
Здоровье лучше. Писать ничего не хочется.
Ничего не пишу, занимаюсь Конфуцием, и очень хорошо. Черпаю духовную силу.
Чтение газет и романов есть нечто вроде табаку – средство забвения.
В Москве тяжело от множества людей.
