В очерке о Толстом Горький приводит слова Чехова: «Вот за Гёте каждое слово записывалось, а мысли Толстого теряются в воздухе. Это, батенька, нестерпимо по-русски. После схватятся за ум, начнут писать воспоминания и — наврут».

В декабре 1904 г. в Ясную Поляну приехал словак Душан Маковицкий, врач и единомышленник писателя. Шесть лет он тайком от Толстого записывал всё, что слышал, и вечером у себя расшифровывал дневные записи. Они составили 4 тома записок.

Ещё в 1894 г., в первую встречу с Толстым, Маковицкий задумал вести записи всего, что слышал от писателя: «В своих заметках буду всегда и во всём правдив и, насколько могу, точен; буду записывать только то, что сам видел или слышал; о чём достоверно не буду знать — о том записывать не буду».

Главная особенность «Записок» в том, что Маковицкий записывал всё, не отделяя важное от неважного. В них соседствуют насморк Толстого и чтение скучного рассказа, приезд очередного посетителя и толстовские характеристики мыслителей и художников. Однако это не стенографический отчёт: иногда записи расшифровывались через много дней после того, как были сделаны; иногда в одном абзаце заключались несколько отдельных разговоров. Бытовые темы не исключались из внимания, но входили в широкий круг высказываний Толстого о вере и Боге, о любви и войне, об искусстве и смерти.

И хотя сам Толстой предостерегал против сохранения своих реплик в разговорах («Я иногда говорю зря, необдуманно, под впечатлением минуты»), Маковицкий настаивал на ценности всех его высказываний. «Нам дорого знать… всё то, что далеко не вполне высказано в его книгах и даже в дневнике записывалось им не всегда».

Примечательно, что врача Маковицкого Толстой взял с собой в последнюю дорогу в октябре 1910 года.