главное, что изменило его? Он вспоминает евангельский рассказ о разбойнике, который поверил Христу. «Я так же, как разбойник на кресте, поверил учению Христа и спасся. И это не далекое сравнение, а самое близкое выражение того душевного состояния отчаяния и ужаса перед жизнью и смертью, в котором я находился прежде, и того состояния спокойствия и счастия, в котором я нахожусь теперь». Но Толстой не просто поверил, он поверил буквально: Христос говорит: «не противьтесь злу; и, делая так, вперед знайте, что могут найтись люди, которые, ударив вас по одной щеке и не встретив отпора, ударят и по другой; отняв рубаху, отнимут и кафтан; воспользовавшись вашей работой, заставят еще работать; будут брать без отдачи... И вот если это так будет, то вы все-таки не противьтесь злу. Тем, которые будут вас бить и обижать, все-таки делайте добро». Но при чем здесь церковь? По Толстому, не при чем. Между человеком и Богом не нужен посредник, более того: «Смущало меня больше всего то, что всё зло людское — осуждение частных людей, осуждение целых народов, осуждение других вер и вытекавшие из таких осуждений: казни, войны, всё это оправдывалось церковью». Пока еще не написаны страницы «Воскресенья», где автор с гротескным искажением (остранением) изображает литургию, но уже написано «Исследование догматического богословия» и сделано переложение Евангелий.