Только забрезжилась заря, он тяжело вздохнул, поднялся, перегнувшись, достал расшитые шолками чоботы, надел шелковые на очхуре шаровары и, вздев кафтан на широкия плечи, стал перед образом Спасителя и, сложив широкия руки перед животом, нагнул большую кудрявую голову.