8 Іюля.

Утром читал и писал немного. Вечером побольше, но все не только без увлечения, но с какою-то непреодолимой ленью. Решился не брать фортепьян и ответил Олхину, что у меня денег нет, чем он верно обиделся, тем более, что я подписал просто «весь ваш». Открыл я нынче еще поэтическую вещь в Лермантове и Пушкине; 910в первом Умирающий гладиатор. (Эта предсмертная мечта о доме удивительно хороша) и во втором Янко Марнавичь, который убил нечаянно своего друга. Помолившись усердно и долго в Церкви, он пришел домой и лег на постель. Потом он спросил у жене, не видит ли она чего нибудь в окне, она отвечала, что нет. Он еще раз спросил, тогда жена сказала, что видит за рекой огонек; когда он в третий раз спросил, жена сказала, что видит — огонек стал побольше и приближается. Он умер. — Это восхитительно! А отчего? Подите объясняйте после этого поэтическое чувство. —