ЧЕРНОВЫЕ ВАРИАНТЫ

Книга эта состоит, так же, как и первоначальный «Круг Чтения», из собрания мыслей на каждый день. Разница только в том, что мысли расположены здесь не так случайно, как в той книге. Здесь в каждом месяце содержание, общий смысл мыслей каждого дня вытекает из содержания мыслей предыдущих дней. Так что каждый отдельно взятый месяц заключает в себе изложение одного и того же определенного жизнепонимания, религиозно-нравственного, из которого вытекает и руководство поведения. Жизнепонимание это с разных сторон подтверждается и освещается мыслями древних и новых мыслителей разных народов.

Вся книга, таким образом, по числу месяцев, двенадцать раз повторяет то же мировоззрение, которое выражено по числу дней в месяце, в тридцати отделах.

Отделы эти расположены в следующем порядке:

1. Вера. Для того, чтобы человеку жить хорошо, ему надо знать, чтò он должен и чего не должен делать. Для того же, чтобы знать это, нужна истинная вера. Истинная же вера только та, которая одна для всех людей. И такая вера есть, и все люди знают ее: истинная вера эта в том, чтò одно и то же во всех верах и чтò одно и то же в разуме и сердце каждого человека.

2. Душа. Вера эта в том, что во всех людях, кроме тела, есть еще и то, чтò бестелесно и что дает жизнь телу.

3. Одна душа во всех. Бестелесное существо это одно и то же во всех людях и во всем живом. Мы называем существо это душою.

4. Бог. В самом же себе, неразделенное телами людей, бестелесное существо это, дающее жизнь всему живому, мы называем Богом.

5. Жизнь — единение. Душа наша, хотя телом и отделена от других существ и от Бога, всегда ищет соединения с тем, от чего она отделена.

6. Любовь. Соединение это с другими существами и Богом достигается любовью.

7. Грехи, соблазны, суеверия. Душа человека хочет соединиться с душами других людей и Богом. Но грехи, подчиняя душу человека его телу, мешают этому.

8. Грех блуда. Больше всех грехов подчиняет себе душу человека грех блуда. Грех блуда в том, что человек отдается половой похоти не для продолжения рода и возращения детей, а для удовлетворения телесной страсти.

9. Грех излишества. Также подчиняет телу душу человека и грех излишества. Грех этот в том, что человек ради похотей пищи, одежды, жилища и всякой роскоши забывает душу.

10. Грех богатства. Третий грех это — грех богатства. Грех этот в том, что человек захватывает себе чужие труды и не делится ими с другими.

11. Грех тунеядства. Четвертый грех это — грех тунеядства. Грех этот в том, что человек от того, что может пользоваться чужими трудами, перестает работать.

12. Грех недоброжелательства. Грех блуда, излишества, богатства, тунеядства втягивает человека в борьбу с людьми. Борьба же с людьми приводит людей к худшему из грехов — к греху недоброжелательства.

13. Соблазн гордости. Грехи мешают единению человека с другими людьми и Богом. Соблазны оправдывают грехи. Самый вредный из соблазнов это — соблазн гордости. Соблазн этот в том, что человек признает себя выше друтих людей и потому оправдывает себя в тех делах, которые считает грехами для других людей.

14. Соблазн славы людской. Второй соблазн это — соблазн славы людской. Соблазн этот в том, что человек делает не то, чтò он сам перед своей совестью считает хорошим, а то, чтò одобряют люди.

15. Соблазн наказания. Третий соблазн это — соблазн наказания. Соблазн этот в том, что люди оправдывают свое недоброжелательство тем, что будто бы то зло, которое они делают людям, они делают для пользы тех, кому они делают зло, называя это зло не злом, а наказанием.

16. Суеверие насилия. Суеверия поддерживают соблазны. Одно из самых вредных суеверий это — суеверие насилия. Суеверие это в том, что будто бы одни люди могут силою устраивать жизнь друтих людей.

17. Суеверие государства. Суеверие насилия породило суеверие государства. Суеверие государства в том, что будто бы для того, чтобы люди могли жить хорошо, они должны жить не по своей воле и своему разуму, а по воле и разуму некоторых людей и потому должны исполнять требования этих людей, какие бы они ни были.

18. Суеверие церкви. Соблазн государства поддерживается суеверием церкви. Суеверие это в том, что будто бы были и есть такие люди, которые, собравшись вместе и назвав себя церковью, могут раз навсегда и для всех людей устанавливать закон Бога.

19. Суеверие науки. Подобное суеверию церкви, есть еще и суеверие науки, тоже поддерживающее суеверие государства. Суеверие это в том, что будто бы те знания, которые приобретены немногими, освободившимися от необходимого для жизни труда, людьми и необходимы для государства, суть те самые знания, которые важны и нужны для всех людей.

20. Усилие. Для того, чтобы освободиться от грехов, соблазнов и суеверий, нужно духовное усилие.

21. Усилие самоотречения. Причина всех грехов в теле. И потому духовное усилие против грехов — в самоотречении, т. -е. в таком отречении от тела, при котором не тело властвует над душой, а душа властвует над телом.

22. Усилие смирения. Причина всех соблазнов в гордости, т. -е. в возвышении себя над другими людьми. И потому духовное усилие против соблазнов — в смирении, т. -е. памятовании о том, что человек по душе не может быть выше другого человека.

23. Усилие правдивости. Причина всех суеверий в доверии к внешним людским учениям. И потому духовное усилие против суеверий — в признании божественности своей природы и проявления её в разуме, допускающем истину только в том, чтò согласно с ним.

24. Усилие воздержания в поступках. Усилия самоотречения, смирения, правдивости все всегда такие, что человеку нужно не столько думать о том, чтò ему должно делать, сколько о том, от чего ему должно воздержаться.

25. Усилие воздержания в слове. Усилие воздержания, нужное в поступках, так же нужно и в слове, потому что словом можно разъединять людей, можно и соединять их.

26. Усилие воздержания в мыслях. Важнейшее же усилие воздержания есть усилие мысли. Усилие это особенно важно потому, что в мысли зарождаются и грешные, и соблазнительные, и суеверные и слова и поступки.

27. Жизнь только в настоящем. Жизнь человеческая проходит не во времени, в продолжение стольких-то дней, месяцев, лет от рождения и до смерти, но всегда происходит сейчас, в настоящую минуту. И потому благом или злом жизни человеческой может быть только то, чтò в настоящую минут происходит с ним. То же, чтò в настоящую минуту происходит с человеком, — всегда во власти его. Делает человек сейчас, в настоящую минуту то усилие, которое соединяет его с другими людьми и с Богом, — и ему хорошо. А это всегда может делать человек.

28. Нет зла. И потому, чем больше полагает человек в минуту настоящего усилий для освобождения себя от грехов, соблазнов и суеверий, тем меньше могут быть чувствительны для него все те телесные бедствия, которые считаются несчастьями.

29. Нет смерти. Тело живет во времени, и потому для тела есть смерть; душа же живет в настоящем, а для настоящего нет ни начала, ни конца, и потому для души нет и не может быть смерти.

30. После смерти. То, что люди на наших глазах умирают, показывает нам только то, что тела людей изменяются, но про жизнь нашу, которую мы знаем в настоящую минуту, мы знаем, что она есть и не может уничтожиться, потому что она одна только есть. Не было бы её — ничего бы не было.

31. Жизнь — благо. Жизнь человека — это все большее и большее соединение души, отделенной телом от других душ и от Бога, с тем, от чего она отделена. Соединение это делается тем, что душа все больше и больше освобождается от тела. И потому, если человек понимает, что в этом освобождении его жизнь, и желает этого освобождения, то жизнь его не может быть ничем иным, как только тем, чего он желает, т. е. благом.

Так как одни месяцы имеют тридцать дней, a другие — тридцать один, то в тридцатидневных месяцах соединены вместе два рядом расположенные отдела.

Под мыслями, которые я заимствовал у друтих мыслителей, я обозначаю их имена. Но многия из таких мыслей были мною сокращены и изменены, согласно моему разумению.

Все же мысли не подписанные составлены мною.

31 марта 1910 г.

Ясная Поляна.

1.

Ищу истинного понимания того, чтò есть жизнь, и знания того, чтò по этому пониманию мне надо и чего не надо делать.

2.

Знаю, что истинная жизнь моя не в моем теле, а в том отделенном от всего духовном начале, которое я сознаю собою и называю душою.

3.

Знаю тоже, что духовное начало это — не во мне одном, а во всех живых существах.

4.

Разделенное телами существ духовное начало это я сознаю еще и само в себе, ни с чем не связанным, ничем не ограниченным, и называю это неограниченное сознание всего Богом.

5.

Духовное начало это, будучи одно и то же во мне, в других существах и в самом себе, в Боге, стремится к соединению с тем, от чего оно отделено.

6.

Соединение это совершается тем, что нам представляется любовью.

7.

В этом соединении я сознаю свое высшее благо и потому стремлюсь ко всему тому, чтò увеличивает во мне любовь, и воздерживаюсь от всего того, чтò уменьшает, ослабляет ее.

8.

Уменьшает и ослабляет любовь к людям и Богу заблуждение о том, что жизнь моя — в моем теле. Заблуждение это порождает ошибки, грехи, препятствующие моему соединению с душами других людей и Богом.

9.

Самый обыкновенный грех есть грех телоутодничества. Боюсь его и хочу бороться с ним и избавиться от него: не есть лишнего, не иметь лишних одежд, помещения, вещей, не нежить тело, а удовлетворять требованиям тела только для того, чтобы оно могло исполнять требования души.

10.

Другой, связанный с грехом телоугождения, это — грех телесной праздности и пользования трудами других людей, принужденных делать для меня то, чего они не успевают делать самим себе.

11.

Третий, столь же губительный, как два первые греха, это — грех сладострастия, нарушения любви и уважения к человеку, как к духовному существу, a отношение к человеку другого пола, как к предмету удовлетворения похоти.

12.

И четвертый, худший из всех грехов, это — грех недоброжелательства, гнева, мести, ненависти к людям. Грех этот хуже всех грехов потому, что прямо противоположен тому проявлению любви ко всем людям, которое соединяет человека с людьми и Богом.

13.

Боюсь грехов, и тем более боюсь тех соблазнов, которые оправдывают их, и главного и губительного соблазна — гордости, признания себя чем-то особенным, таким, для которого грехи перестают быть грехами: я — особенный человек, мне нужны лучшая пища, одежда, удобства, нужна и работа других людей. Не могу я, как особенный человек, удовлетвориться и семейной жизнью с одним супругом или супругою, не могу и оставить безнаказанными оскорбления, нанесенные мне, особенному человеку.

14.

Ужасен и губителен соблазн гордости личности, но еще ужаснее и губительнее соблазн гордости соединений людских: семей, сословий, народов. И потому не признаю никаких различий между людьми, зная, что, как не может быть преимуществ у одного человека перед другим, так не может быть и преимуществ у многих перед многими; не может быть таких преимуществ потому, что то, чем жив я и все люди, одно во мне и во всех и во всем.

15.

Как ни губителен соблазн гордости сословной для души человека, подпавшего ему, последствия этого соблазна, состоящия в перенесении руководства жизни из своей совести и разума в оценку людьми своих поступков, в славу людскую, самые губительные для души человека.

Знаю, что жизнь моя в соединении, посредством любви, моего духовного существа с другими существами и Богом, и потому мнение обо мне людей не может быть целью моих усилий. Усилия мои для соединения своей души с другими существами и Богом, наоборот, большей частью бывают противоположны мнению мира.

16.

Только этот губительный соблазн славы людской, т. -е. делания не того, чтò велит совесть, даже не того, чего требует животное, а того, чего требует мало мыслящая толпа, мог привести людей, духовные существа, сознающия в себе Бога, к нелепому стремлению получать человеческия почетные звания и еще более странному безумию собирания и удержания с величайшими усилиями богатств, не только ненужных, но и препятствующих разумной жизни.

17.

Веря в Бога, живущего во мне, во всех людях и живых существах, знаю, что требования этого Бога просты, ясны, доступны всем людям и потому не нуждаются ни в слепой вере в передаваемые на веру учения, ни в сложные и запутанные разъяснения их. Зная это, признаю все такие учения суевериями и отвергаю их.

18.

Признаю такими суевериями сложные и запутанные, несогласные между собой, учения, принимаемые на веру и выдаваемые за закон Бога. Считаю такие учения вредными и губительными для души человеческой и стараюсь быть от них свободным.

19.

Точно так же признаю суевериями сложные и запутанные и несогласные между собой учения о мнимых законах вещественного мира, принимаемые на веру и выдаваемые за необходимую для жизни людей науку. Считаю такие учения вредными для возможности приобретения истинного знания и стараюсь быть от них свободным.

20.

Считаю еще более опасным суеверием еще более сложные, запутанные, противоречивые и принимаемые на веру учения о мнимых законах жизни общественной, при которых допускается и оправдывается насилие одних людей над другими. Считаю такие учения всегда вредными для жизни души и потому не признаю их и не подчиняюсь требованиям, вытекающим из таких учений.

21.

Жизнь моя есть постепенное освобождение души от тела, отделяющего душу от друтих душ и начала всего — Бога. Я знаю это и потому делаю усилия против грехов, соблазнов и суеверий, препятствующих этому освобождению.

22.

Усилия для освобождения себя я делаю прежде всего в мысли. Усилия эти состоят в том, что я изгоняю дурные, греховные, соблазнительные и суеверные мысли и делаю усилия для соединения своей мысли с мыслями мудрейших и святейших людей мира и, соединив свою мысль с мыслями мудрейших людей, я делаю усилия памятования этих мыслей для борьбы против грехов, соблазнов и суеверий, препятствующих проявлению любви, составляющему сущность моей жизни и моего блага.

23.

Знаю, что главное препятствие к достижению блага любви — в моем пристрастии к моей личности, в моем служении ей, в ложной вере в то, что жизнь моя в моей личности, и потому, не признавая свою личность собою, а только препятствием к освобождению скрываемого ею духовного начала, делаю усилия не для поддержания своей личности, а напротив, для отказа от неё, для подавления её требований.

24.

Знаю, что причина соблазнов — гордость, и потому стараюсь помнить, что то, чтò во мне духовно и велико, не мое, а общее, Божье; то же, чтò во мне не духовно, моя телесная личность, есть мой враг, которого я могу победить только тогда, когда буду во имя истинного блага, которое мне может дать мое духовное начало, буду отрекаться от телесной личности, которая скрывает его.

25.

Знаю, что принимаемые на веру учения о мнимом законе Бога, так же, как и называемые научными учения о мнимых законах вещества, а также и о мнимых законах общественной жизни, оправдывающих власть одних людей над людьми, — суть опасные, вредные, задерживающия освобождение душ людей, суеверия, и потому не верю, не подчиняюсь им и, чтобы избежать воздействия их, памятую при всяком соприкосновении с ними об единой истинной жизни — освобождении души от тела, достигаемом любовью.

26.

Усилия мысли раскрывают грехи, соблазны и суеверия и показывают, чего мне не надо делат, и потому, если я и могу не знать, чтò именно мне надо в тех или других условиях делать, я всегда могу знать, чего мне не надо делать, и могу делать усилия воздержания от раскрытых мне мыслью греховных, соблазнительных и преступных поступков.

27.

Помню, что среди поступков, от которых я должен и могу воздерживаться, есть один, считающийся неважным, а между тем один из самых влиятельных на жизнь людей поступок. Поступок этот — слово. Стараюсь помнить это и быть внимателен к слову.

28.

Знаю, что истинная жизнь — в усилии освобождения духовного «я» от грехов тела, знаю, что усилие это проявляется только в настоящем и потому стараюсь, не думая ни о прошедшем, ни о будущем, все силы свои сосредоточивать на одном усилии освобождения в настоящем души от тела.

29.

Знаю, что для истинной духовной жизни нет и не может быть смерти. Смерть существует только для тех, кто полагает свою жизнь в том, чтò не есть жизнь и чтò прекращается смертью. Буду же стараться жить той жизнью, которая не боится смерти.

30.

Зная, что благо мое во всё большем и большем освобождении моего духовного начала от всего телесного, заглушающего его, я делаю усилие для этого освобождения и всякий раз испытываю радость и спокойствие, и тем большия, чем больше усилие.

31.

Не боюсь страданий, потому что знаю, что всякие страдания в той мере, в которой я чувствую их, все страдания: болезни, нужда, унижения, оскорбления и пр. суть только указания тех усилий, которые я должен делать для того, чтобы получить то благо, которое предназначено мне.

1.

Много зла на свете от того, что каждая вера с детства учит людей тому, что только их вера: браминская, буддийская, христианская, магометанская — одна истинная. Если люди считают одну свою веру истинной, они всех неверующих в свою веру считают заблудшими, плохими людьми.

2.

Чтобы узнать, истинна ли вера, надо начать делать то, чему она учит. Если от дел по вере на душе станет легко и радостно, то вера истинная.

3.

Спасение от зла не в обрядах и исповедании веры, а в ясном понимании смысла своей жизни.

4.

Мы знаем, что все люди равны и что все братья, что надо поступать с другими, как хочешь, чтобы поступали с тобой, что надо не ненавидеть, а любить людей, и знаем это не потому, что это написано в священных книгах, а потому, что в сердце чуем, что это правда. Вот это-то, то, чтò мы все чувствуем в своем сердце, и есть истинная вера.

5.

Бывает, что люди говорят, что верят в Бога и закон Его; но когда им это невыгодно, не выполняют этого закона. Такие люди напрасно думают, что верят в Бога. Тот, кто не исполняет волю Бога прежде своей, тот, как бы он ни молился, ни кланялся, какие бы ни совершал обряды и таинства, не верит в Бога.

6.

Различие ложной веры от истинной в том, что в ложной вере всегда стараются возбудить в человеке внешния чувства. Для этого и великолепие зданий, и живопись, и иконы, и музыка, и пение, и ладан, и пафос чтения, и движения жрецов, коленопреклонения, или скакания, или качания шекеров. Для проявления истинного религиозного чувства нужно, напротив, утишение внешних чувств, спокойствие, простота. Так же и в религиозных поучениях — не восторженный тон и не красноречие, а простота, ясность и точность выражений.

7.

Человечество движется вперед только от того, что движется вперед понимание людьми своей жизни. Движение же вперед понимания жизни состоит не в открытии новых религиозных истин, а в откидывании всего лишнего, чтò было присоединено в древности к истинному, разумному пониманию, и в применении этого истинного понимания к новым условиям жизни. Новых религиозных истин нет: с тех пор, как мы знаем разумного человека, отношение его к миру и Началу его было установлено такое же, какое оно и теперь. Если же есть движение в понимании жизни, то оно не в открывании чего-либо нового, а только в очищении того, чтò уже открыто и выражено.

8.

Истинная религия не нуждается во внешней поддержке ни насилия, ни торжественного блеска. Не нуждается и в заботах о распространении. (У Бога времени много. Тысячи лет, как один год). Тот, кто хочет поддержать свою религию насилием, внешними торжественными приемами, хочет поскорее распространить ее, у того у самого наверное нет никакой религии. И все то, чтò он делает, только расшатывает, но не утверждает религию.

9.

Религия человека более всего другого определяет жизнь.

10.

Религиозное познание есть то, на котором зиждется всякое другое. Оно предшествует всякому познанию; потому-то мы не можем определить его.

11.

Уразумение истинного смысла жизни или недоступно, или так просто, что открывается малоумным и младенцам.

12.

Только тот, кто считает себя ответственным за каждый свой поступок, как бы он ни казался ничтожен, только тот вступил на путь приближения к Богу.

1.

Единое на потребу. Остальное приложится. Чем дольше живет человек, тем яснее и яснее становится ему то, чтò только единое на потребу, одно нужно: блюсти в себе свое божественное я и растить его не для воздействия на мир и других людей, а только для того, чтобы исполнить волю Бога.

И воздействие на мир и земные радости прикладываются тому, кто живет так.

2.

Нанял хозяин работника, приставил его к делу, а сам уехал. И жил этот работник дурно: не соблюдал ни самого себя, ни хозяйского имущества. Сам пьянствовал и распутничал и задаром тратил и портил хозяйское добро. И жизнь его становилась все хуже и хуже. И в одну ночь вспомнил работник, что хозяин, когда брал его в работники, дал ему письмо и сказал: «Если жизнь тебе тяжела покажется, раскрой письмо и прочти, чтò в нем написано, и тебе легче жить станет». И распечатал работник письмо и прочел его. В письме было сказано, что он, работник, не чужой человек, а сын хозяйский, и что все, чтò ему поручено, все это — его собственное, все для него припасено, и все ему останется. И обрадовался работник и ужаснулся на то, чтò он сделал. И когда узнал, что он не чужой, а сын хозяйский, то переменил свою жизнь. И с тех пор стал исправлять и себя и хозяйския дела, и жизнь его становилась все лучше и лучше.

Так и люди на свете. Живут и бедствуют, и себя оскверняют всякими пороками, и жизнь свою портят, пока не понимают того, чьи они дети. А когда начинают понимать, что в них живет дух Божий, так начинают они любить и почитать Бога в других людях. И когда начинают почитать и любить Бога в других людях, то и жизнь их из бедственной делается хорошей и радостной.

3.

Все, чтò движется, — мне представляется движущимся, в сущности же уже есть и всегда было и будет. Вся моя жизнь от рождения до смерти, несмотря на то, что я могу находиться в начале или середине её, уже есть. Есть и всё то, чтò будет с человеческим обществом, с планетой земли, с солнечной системой. Я только не могу видеть всего, потому что я отделен от Всего. Я вижу только то, чтò открывается мне по мере моих сил; я живу и, переходя от одного состояния в другое, имею радость творческой жизни. Есть всё это для высшего разума, но для меня этого нет, а потому, что этого нет, я имею великую радость творить жизнь в тех пределах, из которых не могу выйти. Высший разум — Бог — творит жизнь нами, т. -е. отделенными частями своей сущности.

4.

Только человек, сознающий себя духовным существом, может сознавать человеческое достоинство свое и других людей, и только такой человек не унизит ни себя, ни ближнего поступком или положением недостойным человека.

5.

Упало со старого дерева спелое яблоко рядом с молодой яблонькой. И сказала молодая яблонька яблоку:

— Здравствуй, яблочко, желаю тебе поскорее сопреть, чтобы сделаться таким же, как я.

— Сопрей ты сама, коли тебе нравится, невежа этакая, — сказало яблоко. — Разве ты не видишь, какое я румяное, хорошее, крепкое, сочное? Я не преть хочу, а хочу радоваться.

— Да ведь вся твоя красота и все твое тело, все это — только покров на время, во всем этом нет жизни. Жизнь только в том зерне, которое есть в тебе, и которого ты само не знаешь.

— Никакого зерна нет, всё глупости, — сказало яблоко и перестало разговаривать. Но оно все-таки сопрело, и все-таки из него выросла яблоня.

Так же думают и люди, если не знают того, что в них есть духовная жизнь, а живут одной жизнью животной. Но, хочет или не хочет того человек, так же, как и яблоко, чем дальше он живет, тем все больше и больше слабеет и пропадает в нем то, чтò он считал своей жизнью, и все яснее и яснее видит он ту истинную, неумирающую жизнь, которая дает ему благо.

Так не лучше ли с самого начала жить не той жизнью, которая умирает, а той, которая, не переставая, растет и не уничтожается?

1.

Только тот человек понимает людей и умеет обходиться с ними, когда он в каждом человеке видит Бога.

Старайся при каждой встрече с человеком помнить, что перед тобой стоит тот, в котором живет божество.

2.

Все люди должны соединиться в одной и той же вере. Это должно быть потому, что только кажется, что у каждого человека душа особенная. Душа одна и та же во всех существах.

1.

Если ночью смотришь на небо и со всех сторон видишь звезды и знаешь, что звезды эти во много раз больше, чем земля и даже солнце, и что звездам этим счету нет, то понимаешь, как мало в сравнении с ними наше солнце и наша земля и мы сами. Но когда встает солнце, мы смотрим в то же небо и ничего не видим этого, а видим солнце, землю, себя, и нам кажется, что все это очень велико и важно.

То же бывает и с нашими мыслями о Боге. Бывают времена, когда мы, освободившись от своих страстей и соблазнов, видим все величие Его и всю свою малость. Но большей частью мы ослеплены прелестью мира и забываем про Бога, как про звезды, которые мы не видим днем.

2.

Помни, что смертен не ты, а твое тело, что ты — не твое тело, а дух в теле. Не тело твое заставляет твой дух понимать твою жизнь и жизнь мира, а дух, живущий в тебе, двигает, чувствует, вспоминает, предвидит, управляет и руководит твоим телом и твоими поступками, и как невидимая сила управляет твоим телом, так должна быть и та невидимая сила, которая управляет всем миром.

По Цицерону.

3.

Какое глупое слово: служить Богу! Ему не нужна никакая служба. Он даром дает благо жизни всем, делится со всеми благом жизни, надо только уметь брать это благо жизни и благодарить Его.

4.

Наш Бог, не говорю уже о Боге церковном, Троице, Боге-Творце, Боге деистов — выдуман нами по нашим слабостям. Бог тот, которого я не то, что сознаю, не то, что понимаю, а тот, существование которого для меня неизбежно, хотя я ничего не могу знать про Него, как только то, что Он есть, — этот Бог для меня — вечно непознаваемый. Я сознаю нечто вневременное, внепространственное, внепричинное, но я никакого права не имею называть это Богом, т. -е. в этой невещественности, вневременности, внепространственности, внепричинности видеть Бога и Его сущность. Это есть только та высшая сущность, к которой я причастен. Но Начало этой сущности не может не быть, должно быть совершенно недоступно мне. Скажут: ужасно чувствовать себя одиноким без возможности общения с Богом. Но ведь кажется ужасным только тем, которые приучили себя к ложной мысли о том, что у них есть помощник, заступник, к которому можно обращаться. Но ведь обращаться к Богу, когда знаешь, что нужно не обращение, a нечто другое, это значит во имя воображаемой помощи лишить себя действительной. Я не могу просить Бога, надеяться на Его защиту и на награды от него, но зато я — не случайное, явившееся по чьей-то прихоти существо, а я — орган Бога. Он мне неизвестен, но мое назначение в Нем не только известно мне, но моя причастность Ему составляет непоколебимую основу моей жизни.

5.

Человеку больше всего понятна жизнь в мире тогда, когда он верит, что он послан в этот мир Высшим существом для исполнения здесь назначенного ему дела.

И так же, как рабочий, хотя и не знает, какой будет конец его работы, знает, чтò ему нужно делать для исполнения своей обязанности, так же знает это и человек в мире. Дело человека — увеличивать в себе любовь к людям. И как догадывается рабочий о том, чтò выйдет из его работы, так может догадываться и человек, исполняющий в мире волю Бога.

6.

Птица — в небе, камень — на земле, рыба — в воде, душа моя — в Боге.

Ангелус Силезиус.

7.

«Кто говорит: “Я люблю Бога”, а брата своего ненавидит, тот лжец: ибо не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?»

Бога можно видеть только в брате-человеке. Как же может человек, любящий Бога, не любить брата?

Сказать: «я люблю Бога, но не люблю брата» — все равно, что сказать: «я люблю солнце, но не люблю тепло и свет».

8.

Смири свое сердце. Бога не найдешь ни в грозе, ни в буре, а только в тишине и покое.

Ангелус Силезиус.

1.

Человек чувствует себя в несвойственном ему нерадостном состоянии, когда не сознает своего духовного единства со всеми людьми мира. Только когда он сознает себя единым со всеми, он радуется радости и печалится горести всякого сближающагося с ним человека.

2.

Хорошо все то, чтò соединяет всех людей. Соединяет так людей и истинное знание, и истинное искусство, и простое, безобидное веселье.

1.

Во всяком деле исполненное желание ослабляет радость исполнения; только в духовном совершенствовании, чем больше исполнения, тем больше радости. Духовное же совершенствование есть только одно: увеличение любви.

2.

Любить тех, кто нам нужен или приятен, или кто нас любит, или к кому мы привыкли, очень легко. Но любовь эта не прочна и оттого и не дорогого стоит. Перестанет человек быть нам полезен или перестанет любить нас, отвыкнем мы от человека, и кончается наша любовь. Дорога и прочна только та любовь, когда мы от неё ничего себе не ждем, и не к своим близким, а ко всем людям ровно.

3.

Истинная любовь только та, когда в человеке любишь того же Бога, какой в тебе. Этой любовью любишь не только своих родных, не только тех, которые любят тебя, но любишь неприятных, злых людей, ненавидящих тебя. Любишь так потому, что живущий в тебе Бог — любовь — хочет избавиться от того разделения, в котором Он чувствует себя в тебе, и хочет соединиться с тем же самым, что живит все другие существа. В этом истинная любовь.

4.

Люди больше заботятся о том, как бы им исполнить свои обязанности человеческия — отца, матери, слуги, начальника, чем обязанности божеския. Те обязанности — временные, у одного — одни, у другого — другие, a божеския обязанности у всех одни и те же, и одни и те же на всю жизнь. И потому исполняй человеческия обязанности, но только до тех пор, пока они не расходятся с обязанностями божескими. И если не можешь всего исполнять, то лучше оставляй обязанности человеческия, чем божеския. Обязанности человеческия — самые разные, а обязанность божеская одна: любить Бога и ближнего.

5.

Есть любовь не только к людям, но ко всем существам непосредственная, неразумная, одинаковая к злым и добрым. Такая любовь не различает злых от добрых. Так любят дети. И есть другая, высшая любовь, тоже одинаковая к злым и добрым, но не потому, что она не различает злых и добрых, а потому, что она уже победила недоброжелательство к злым, стала выше его и дошла до той степени любви, святости, до которой дошел Христос в то время, когда он с креста жалел тех, которые не знали, чтò творили. Это два рода любви, и мы, все мы, от детства и до старости движемся от первой любви ко второй.

6.

Если есть у человека враги, и он не любит их, то у него нет той свободы и радости, которую дает любовь, любовь ко всем. И потому без любви к врагам нет любви настоящей, и нет от неё радости.

7.

Кажется, чего же хуже, как то, что человек сделает добро, а люди за это сделают ему зло и еще осудят его. А для доброго человека это не только не зло, но радость, потому что это только даст ему возможность проявить свою высшую способность любви ко всем, не исключая никого. А в этой любви ко всем — истинное благо человека.

8.

Благо человека в том, чтобы сила Божия росла, крепла в нем. А расти и крепнуть может сила Божия в человеке только, когда человек держит душу свою в чистоте, не загрязняет, не затемняет ее обжорством, пьянством, развратом, завистью, злостью. Только тогда и дает любовь благо человеку.

9.

Любовь — это ваша истинная, настоящая сущность. Она ближе к вам, чем ближайший ваш родственник, она единственный друг ваш в жизни и в вечности. Она дороже и драгоценнее вашего тела, и вашей жизни, и вашего сердца, потому что в ней душа ваша, а душа ваша дороже, чем тело, чем жизнь и чем сердце. Вы искали ее во всех ваших стремлениях в жизни, а она всегда с вами, она в вас; но вы ищете ее вне себя, от этого вы не находите ее, от этого вы бегаете, как зa блуждающими огоньками жизни, думая, что они дадут вам ту радость, которую может дать только она одна.

Баба Бхарати.

10.

Есть два рода любви: сердечная, когда любишь, сам не зная, отчего и за что, и любовь разумная, когда знаешь, что надо любить, и заставляешь себя поступать с другими так, как будто ты их любишь. Такая любовь полезна. Сначала заставляешь себя делать, как будто любишь, а потом и точно полюбишь.

11.

Всякий человек всегда в чьей-нибудь власти. Ребенком он во власти матери, отца, потом начальников, хозяев, правительства. Как бы он ни был богат и знатен, он всегда в чьей-нибудь власти: подчиненный во власти начальника, начальник во власти подчиненных, торговцы во власти богачей, богачи во власти торговцев и рабочих. Человек, пока жив телом, не может выйти из рабства. Как же быть человеку, чтобы облегчить свое рабство?

Есть одно средство: переменить совсем своего хозяина: перестать слушаться тела, а слушаться души. А душа никого не признает над собой хозяином, потому что для себя хочет только одного: любви, — того, чего никто от неё отнять не может и что дает ей полное удовлетворение.

12.

Нет на свете более сильной душевной радости, как состояние нежной, умиленной любви.

13.

У Христа был любимый ученик Іоанн. Іоанн этот долго жил и, когда очень состарился, насилу двигался и еле говорил, то всем, кого видел, говорил только одни и те же короткия слова. Он говорил: «Дети, любите друг друга».

Лучше этого ничего нельзя сказать, потому что в этих словах все, чтò нужно людям. Исполняй люди эти слова, только старайся люди отучаться от всего того, чтò противно любви, и всем было бы хорошо и радостно. И все это не невозможно и даже не трудно, а легко. Только сделай это люди, и всем будет хорошо.

И рано или поздно люди придут к этому. Так давайте же сейчас каждый понемногу приучать себя к этому.

14.

Жизнь коротка. Не прозевай самого драгоценного в ней, того, для чего она дана нам: дел любви.

1.

Грехом в жизни телесной мы называем сделанную нами ошибку: стрелял в цель — не попал — грех, пахал — соха выскочила из борозды — грех, хотел поспешить — упал — грех. То же самое грех в жизни духовной. Грех есть незаметная нам или невольная ошибка: хотел угождать своему телу, — этим самым угождением ослабил свое тело; хотел исправить, наставить человека, — только оскорбил его; вообще, хотел сделать лучше, сделал хуже — все это грехи.

2.

Большая радость человеку исправлять себя, знать, что нынче стал хоть немножко лучше, чем был вчера. И пока жив человек, радость эта не кончается. Никогда человек не скажет про себя, что нет в нем греха и не от чего освобождаться.

3.

Разум показывает людям их грехи, но грехи бывают часто так приятны и привычны людям, что они стараются обмануть и заглушить разум, чтобы он не мешал им жить в грехах.

4.

Душа человеческая не желает и не может желать ничего телесного, но не может уйти из тела. Как, несмотря на то, что тело человека, не переставая, тянется к земле, он отделяется от неё, ходит, двигается, — в этом его телесная жизнь; так и тело, не переставая, тянет человека к себе, но он все-таки отделяется от него и движется духовно независимо от тела. В этом движении души истинная жизнь людей.

5.

С детства начинает расти душа человека и растет до самой смерти. Тело же только кажется, что растет в детстве и до 18, 20 лет, но оно не переставая ссыхается и все больше и больше слабеет, и потому плохо человеку, который положит свою жизнь не в то, чтò не переставая растет, а в то, чтò уничтожается.

6.

Мы все знаем, что живем дурно, что не так надо жить нам, что много греха в нашей жизни, что вязнем мы в грехах и не можем от них отлепиться, — от одного греха отлепимся, к другому прилипаем. И никто не видит вину в себе, a все видят ее в внешних условиях. Один говорит: «кабы не родители», другой говорит: «кабы не дети», третий говорит: «кабы не жена», «кабы не товарищи», «кабы не нужда», «кабы не богатство, я бы не так жил». А никто не хочет видеть того, что для того, чтобы лучше жить, нужно только самому бороться, воздерживаться от грехов.

1.

Так же верно, как телега идет за запряженной в нее лошадью, так же верно и всякие горести, беды идут за людьми, если они сходятся по плоти только для своего удовольствия, а не для того, чтобы вместе рожать и воспитывать детей и на всю жизнь сойтись в одну душу и во всем помогать друг другу.

2.

Как только смотришь на брак во всем его значении, т. -е. как на сожительство двух разного пола людей для рождения и воспитания детей, так сами собой определяются обязанности брачной жизни, из которых одна из главных — мирное сожительство супругов.

3.

Ничто так не избавляет от сладострастных мыслей, как живое представление о бренности человеческого тела, о неминуемой старости и смерти.

4.

Чем больше человек целомудрен, тем это лучше. Так учили все мудрецы мира и Христос. Если же человек не может выдержать полного целомудрия, то пусть он, войдя в полный возраст, возьмет муж жену, а жена мужа с тем, чтобы жить так до смерти, не разъединяясь и стараясь и в браке быть как можно более целомудренными.

5.

Безбрачная жизнь, наполненная делами добра, в бесконечное число раз выше всякой семейной жизни.

6.

Верность супругов друг другу и их согласная жизнь обязательна по одному тому, что единственное оправдание и смысл брака — дети, a воспитание детей может быть только при совместной жизни супругов, и тем лучше, чем ближе и согласнее между собой супруги. Тем особенно дурен разврат, что он нарушает это условие.

7.

Женщинам свойственно поддерживать движение жизни рождением, воспитанием детей, поставлением новых сил вместо затраченных; мужчинам свойственно направлять эту жизнь, т. -е. воспитывать детей. И тот и другая могут делать и то и другое так, как это им свойственно.

8.

Если человек стремится к целомудрию, то он и не устояв на полном целомудрии, сойдясь с одним супругом или супругою, проживет честно жизнь в браке. Если же человек видит в половой похоти удовольствие, то он, если осилит, заведет себе 10, 20, 100 жен и кончит тем, что будет причиной дурной жизни многих людей и погубит свою жизнь.

9.

Кто может быть целомудренным, пусть будет таким, кто же не может, пусть женится. Замешивать в брак какое-нибудь высшее религиозное соображение — не следует. Брак есть только выбор из бòльших зол меньшего.

10.

Семейному человеку всегда приходится бороться и выбирать одно из двух: или потакать семье и добывать деньги все больше и больше, не разбирая уже, с грехом или без греха добываешь их, или нести упреки от семьи за то, что не делаешь того, чего она требует. Чтобы решить эту задачу, есть только одно средство: помнить, что я живу не для себя, не для семьи, а для Бога, что дело мое в том, чтобы исполнять Его волю, а волю семьи исполнять только, если она не несогласна с волей Бога.

11.

Если муж и жена несогласны, каждый из них теряет большую долю своей силы. А будь они во всем согласны и живи, как один человек, и сила их удесятеряется.

12.

Семья может дать много радостей, но только при том условии, чтобы жить в семье доброй жизнью, и потому всякое отступление от доброй жизни ради семьи разрушает те радости, которые ты можешь ожидать от семьи.

13.

Может быть святое и греховное безбрачие, может быть святая и греховная семья.

1.

Мы видим, как весело, богато живет человек: щеголем одет, вкусно ест, пьет, мягко спит, катается в первых классах и на шинах. Мы видим это, знаем, что человек этот живет нечестно, но зато пользуется всякими удовольствиями, и нам приходит мысль: из чего биться, жить по совести, не брать, где можно, и не жить веселой, хотя бы и грешной жизнью, так, как этот.

Не думай так. Ты видишь этого человека на людях. А кабы ты мог заглянуть в его душу, когда он после роскошного ужина один ночью лежит на мягкой постели и передумывает в сотый раз свои дела и не видит из них выхода. «Нынче Иван Иваныч осрамил меня за то, что я не отдал ему в срок, — думает он; — завтра срок платежа Николаю Ивановичу, а у меня нет ничего, и негде взять. Надо выдумать, как разделаться. Одно средство — обмануть. А и скверно это, да и не поверят. Ну, там видно будет», говорит он себе, выкуривает двадцатую папироску и забывается. А на сердце скребут кошки.

Завидовать веселому виду таких людей все равно, что завидовать клоуну, шуту в театре.

Бывает, у клоуна умирает или умерла уже мать, жена, ребенок. А он наряжен в колпак, корчит рожи, смеется, смешит всех, а ему хочется плакать. Нельзя, кормиться надо.

Так же и эти жалкие люди. Они кажутся только счастливыми. А если выбирать, то лучше пойти в шкуру самого убогого нищего, чем в душу такого человека.

2.

Освящай свое сердце голодом, добивайся овладеть собою голодом и жаждою, неотступно стучись в двери рая голодом.

Магомет.

3.

Люди настаивают на том, что несчастия бедных людей от дурного устройства. Ничто так убедительно не доказывает несправедливости такого утверждения, как те громадные богатства, т. -е. труды, которые тратятся народом на одуряющия, явно вредные вещества: табак, водка. Никакая перемена внешнего устройства не увеличит настолько материального блага, как прекращение пьянства.

4.

Веселье — хорошая вещь. Веселые люди бывают добры, а доброта — самое дорогое в жизни. Нехорошо в весельи только то, когда для веселья нужны такие приготовления, которые стоят тяжелого труда другим людям, как это бывает при устройстве разных игр, угощений и катаний.

Веселье хорошо только тогда, когда для него ничего не нужно, кроме дружбы людей между собой, и когда это — не веселье одних, а труд других, а когда все люди могут участвовать в весельи.

5.

Если человек полагает свою жизнь в том, чтобы угождать телу, то, кроме греха служения телу вместо души, такой человек непременно будет грешить еще тем, что будет заставлять других людей либо хитростью, либо обманом, либо насилием служить себе, потому что если человек угождает телу больше, чем нужно, то он один не может успеть добыть все то, чтò нужно его телу.

6.

Когда тебе чего-нибудь очень хочется для своего тела, подумай о том, как тебе когда-то хотелось таких вещей, которые тебе теперь ни на что не нужны. То же будет и с тем, чего тебе теперь так хочется. А вспомни, как много ты делал и глупого и худого для того, чтобы добыть тогда то, чего хотелось. То же будет и теперь с тем, чего ты так желаешь. И потому лучше не трать сил на то, чтобы добиться, чего хочется. Не лучше ли постараться отучить себя желать лишнего?

7.

То, чтò не в тебе, пускай это будут богатства всего мира, все это будет для тебя только тяготой. Если ты желаешь того, чтò не в тебе, то ты — самый жалкий нищий. Истинное добро только в тебе. Освобождайся от грехов, чтобы ты мог любить людей. А люби людей, — и где бы ты ни был и что бы с тобой ни было, тебе будет хорошо.

8.

Кажется удивительным и необъяснимым, для чего такие огромные налоги налагает на себя человечество употреблением одуряющих веществ: табаку, опиума, всякого рода вин. Тело не требует ни опиума, ни табаку, ни вина. Уже никак не может требовать этого душа.

Зачем же эти траты? Если это не нужно ни телу, ни душе, кому же это нужно? Нужно это телу для того, чтобы не подпасть под власть души, а покорить себе душу; нужно и душе, чтобы не страдать от сознания своей покорности телу.

9.

Совесть указывает нам тот путь, по которому должно итти. Люди сбиваются с этого пути и тогда делают одно из двух: или стараются заглушить голос совести, или стараются вернуться на путь совести. Для того, чтобы заглушить голос совести, есть три средства: одно — придумать такие рассуждения, по которым выходило бы, что надо делать не то, чтò велит совесть, а совсем другое. Другое средство в том, чтобы заниматься без передышки всякими делами так, чтобы некогда было подумать, то или не то я делаю, чтò должно; и третье — самое губительное средство: опьянением заглушить в себе совесть.

1.

Неразумные люди, когда они богаты, то хлопочут и мучаются, как бы удержать свое богатство и еще увеличить его. Когда неразумные люди бедны, то тоскуют от своей бедности, завидуют богатым, унижаются перед ними и отчаиваются. Так что неразумные люди бывают несчастны и когда богаты, и когда бедны. А все несчастие от того, что они неразумны и думают, что на свете все делается, как придется. Если бы они были разумны, они понимали бы, что все на свете делается не как придется, а по самому точному закону. Они бы понимали тогда, что богатствами нельзя владеть без тревог и забот, и что в богатстве ничего нет хорошего, что от богатства не бывает счастья, и богатством нельзя гордиться. Так же и бедные, если бы они были разумны, понимали бы, что в бедности есть свои выгоды: первое — спокойствие совести, второе — привычка довольствоваться малым и уменье работать; и тогда и не завидовали бы богатым, а были бы довольны своим положением.

2.

Бедным, глядя на жизнь богатых, кажется, что это — счастье. А счастье это — столько же счастье, сколько картины, изображающия дерево или зáмок, — дерево и замок.

1.

Начинающаяся вражда подобна воде, которая малым ручьем течет через плотину. Не спусти воду — и ручеек найдет себе ход, и не успеешь оглянуться, как размоет плотину. То же и с недобрым чувством к людям. Дай ход злому чувству, не выкинь из сердца недоброе чувство к ближнему — и не успеешь оглянуться, как в душе ничего не останется, кроме злобы, как в спущенном пруду ничего не останется доброго, кроме грязи.

2.

Мы все дурны, и потому все то, чтò мы осуждаем в других, мы всегда найдем в себе. Давайте же прощать друг другу. Одно средство жить в мире в мире — это взаимное прощение.

3.

Не может быть радости в душе человека, который злится. Злые мысли, как медленный огонь, жгут и мучают злого человека и отравляют всё то, чтò могло бы быть радостью.

4.

Когда кто в сердцах бьет собаку или лошадь, а чтò хуже всего, человека слабее себя, то он этим показывает не молодечество, а свою дрянность и слабость.

5.

Для того, чтобы не злиться на людей, первое средство — то, чтобы, когда что-нибудь рассердило тебя, замереть, ничего не делать. А то, если станешь суетиться, то сердце все больше и больше будет разгораться.

Второе средство — то, чтобы приглядываться на других людей, как они сердятся. Когда видишь, как люди делаются гадки, когда сердятся, когда видишь, как они становятся похожи на пьяных, на зверей, с красными, злыми, безобразными лицами, хриплыми голосами, с скверными словами, то невольно подумаешь о том, как бы и тебе не сделаться таким же отвратительным. В этом второе средство.

6.

Если, делая какое-либо дело, чувствуешь недоброе чувство к людям, остановись в начатом деле и поищи, чтò ты не так делаешь, как надо. Всякое дело хорошо только тогда, когда, делая его, испытываешь любовь, а не зло к людям.

7.

Если бы мы жили духовной жизнью — сознавали бы в себе того Бога, который живет в нас, то мы не могли бы считать себя обиженными и сердиться. Бог никогда не может считать себя обиженным и сердиться. То, чтò сердится в нас — это самая низкая часть нашего «я».

8.

Мы часто не замечаем того, что поддаемся тому, чтò делают другие. Человек смеется — и мы смеемся, человек зевает — мы зеваем. Надо приучать себя не поддаваться чужому примеру. А то часто бывает, что мы поддаемся злому чувству человека, когда он бранит, обижает нас. Он злится — и мы злимся, тогда как тут-то и дороже всего не поддаться злу, а напротив, добротой ответить на злобу.

Если с злыми людьми будешь такой же, как они, то сделаешься скоро злым и с добрыми людьми.

1.

Гордость, если только захватит человека, то все дальше и дальше одуряет его, и кончается тем, что человек доходит до такой гордости, что становится хуже сумасшедшего.

2.

Гордость — как ржавчина. Она въедается в душу человека и съедает ее. И чем дальше, тем хуже. От этого то она и бывает трудно излечима в старых людях.

3.

Как у глаза есть веко, чтобы защищаться от яркого света, так у гордости есть самоуверенность для защиты от возможности увидать свое заблуждение. И оба — чем более берегут себя, тем более зажмуриваются, тем менее видят.

4.

Самое обычное изречение гордого человека: «меня не понимают». А спросите у него, чего они не понимают, он ответит: «не понимают моего величия».

5.

Гордый человек может коснеть в заблуждении о том, что он лучше других людей, только в среде таких людей, которые сами одержимы тем же соблазном, и, гордясь перед низшими, поддерживают то же заблуждение в тех, кого они считают высшими. Среди людей христианской, разумной, доброй жизни гордый человек, не получая ниоткуда поддержки в своем самомнении, невольно перестал бы гордиться.

6.

Не смиренен тот, кто радуется тому, что он смиренен.

7.

Ничто так не определяет человеку его значение, как те суждения, которые он слышит о себе. Гордый же человек первым делом ставит себя в такое положение, чтобы не слыхать этих суждений. Если же и слышит, то вперед решает, что это — только голос зависти.

Дорожить надо суждениями о себе особенно невыгодными, недоброжелательными, как сказал кто-то, когда ему сказали, что про него говорят дурно: «Они бы еще не то сказали, если бы знали про меня всё то, чтò я знаю».

8.

Гордый человек с уверенностью предписывает другим, чтò им надо делать, тогда как сам не знает, чтò ему нужно для себя делать. Смиренный человек, напротив, старается узнать, чтò ему должно делать, и не позволяет себе думать о том, чтобы предписывать другим, чтò им надо делать.

9.

Гордость лишает человека лучшего блага — любви. Для любви нужно признавать предмет своей любви выше себя. Гордые же люди не могут никого признать выше себя.

10.

Ничто так не разъединяет людей, как гордость. Гордый человек несет далеко перед собой как бы забор, изображающий его воображаемое величие, и забор этот не подпускает никого. Разъединение это еще больше, когда гордец встречается с гордецом.

11.

Разумный человек никогда не бывает вполне уверен, что он прав. Только гордый человек, какую бы глупость и гадость ни сказал и ни сделал, никогда не сомневается в том, что он прав.

12.

Гордость тем и соблазнительна, что ставит человека выше осуждения людей. «Чтò бы они ни говорили обо мне, они не могут понимать меня».

13.

Нет ничего опаснее и вреднее для души, как то, чтобы считать себя членом какого-нибудь кружка людей. Часто из-за товарищества сделаешь нехорошее, чего бы не сделал, если бы не был в кружке.

14.

Люди до такой степени потеряли чувство единства и равенства людей между собою, что названия человека другого народа считают и понимают ругательствами. «Ах ты чувашин, татарин, немец, жид».

15.

Мы всегда видим те особенные качества, которые присущи нашему народу, но редко видим свойственные нашему народу недостатки.

16.

Эгоизм личный, вызывающий сознание неравенства человека с другим, дурен, это мы все знаем. Эгоизм семейный, вызывающий признание одной семьи выше другой, хуже, но часто мы не только не знаем, что этот эгоизм дурен, но считаем его добром, возвышая свое семейство перед другими. Эгоизм народный, вызывающий неравенство к миллионам и миллионам людей, ужасен, и мы его не только не знаем и не боимся, но считаем великой добродетелью.

17.

Какое губительное заблуждение не признаваться перед собой и перед людьми в своей сделанной ошибке, в своем грехе! Сколько трудов, усилий, изворотов, лжи, осуждения других, озлобления даже только для того, чтобы оправдать себя и не признать себя виноватым.

А только признай себя виноватым, даже если сомневаешься в своей вине (всегда выгоднее признать себя виноватым, даже если не виноват, чем невиноватым, когда виноват), признай себя виноватым, и всё распутано и легко, спокойно и радостно. Ошибка вся в признании жизни во времени. Есть ли, нет ли ошибки, она была сделана в прошедшем, которого нет. Теперь же, в настоящем, что нужно делать? Понятно, одно: смиряться и быть в любви со всеми.

1.

Узок путь, ведущий в жизнь, и немногие находят его. Немногие находят его потому, что большинство людей идет вместе с толпой по широкому пути. A настоящий путь — узкий, только на одного человека, и для того, чтобы найти его, надо итти не вместе сразу с толпой, a следом за мудрецами и святыми: Буддой, Сократом, Христом. Святые люди по одиночке прокладывали дорогу для себя. И миллионы людей шли за ними, но не все вдруг, а один за другим.

Разница между двумя путями в том, что когда идешь с толпой с шумом и гамом по широкой дороге, то не знаешь, зачем идешь, и куда заведет тебя толпа. Заводит же она всегда к пропасти. А когда идешь по узкой дорожке по следам великих учителей, то идешь спокойно и твердо знаешь, куда идешь. Идешь в жизнь блаженную и вечную.

2.

Если толпа ненавидит кого-нибудь, то не надо думать, что человек этот заслуживает ненависть, а внимательно исследовать, почему это так. Если же толпа хвалит кого-нибудь, надо не поддаваться общему мнению, а внимательно исследовать это прежде, чем судить. Это надо делать потому, что толпа способна заблуждаться так же, как отдельные люди, и даже чаще, чем отдельные люди. Не надо также приписывать особенного значения словам человека прославленного и пренебрегать словами человека неизвестного и неважного, хотя бы это был дурачек или ребенок.

3.

Люди склонны верить внешним признакам осуждения и возвышения. Нам трудно признать в человеке под стражей, в тюрьме и арестантской одежде существо столь же достойное уважения, как в человеке в богатой одежде, едущем в богатом экипаже. А между тем судить об их достоинстве мы могли бы только, если бы знали их внутренния побуждения.

4.

Хорошо человеку быть стыдливым, но хорошо это тогда, когда человек стыдится того, чтò дурно перед Богом, а не того, чтò дурным кажется людям. Бывает так, что человек стыдится того, что он дурно одет в праздник, а не стыдится того, что он курит, пьет, развратничает.

5.

Стыдно бывает перед людьми, a грешно — перед Богом.

Не надо бояться стыдного перед людьми, а надо бояться только того, чтò грешно перед Богом. Бывают дела такие, что и стыдно и грешно их. Стыдно, совестно и грешно украсть, солгать, объесться, напиться. Такие дела надо стараться никогда не делать. Но бывают такие, что их стыдно перед людьми, но не грешно перед Богом: признаться в своем грехе, попросить прощения у того, кого обидел. Грешно не сделать такие дела, надо приучать себя всегда делать и не бояться стыда перед людьми.

6.

Люди думают, как отцы их думали; а отцы их думали, как деды думали; a деды думали, как прадеды думали; а прадеды думали, как прапрадеды думали; a прапрадеды — совсем не думали.

1.

«Непротивление злу!? Как это неисполнимо, дико», говорят люди теперь. А это непротивление не есть что-нибудь новое, это — только опровержение того обмана, по которому разумные существа могут, будто бы, не отказываясь от любви и разума, для уничтожения зла, увеличивая зло, признавать порывы своей низшей, животной природы, желание мщения — своим законом жизни. Ужасно!

2.

Говорят, что при непротивлении нет защиты, но для христианина и не нужно никакой защиты. Все, чтò может сделать злодей — это лишить собственности, убить, а всего этого не боится христианин. Христианину, не заботящемуся о том, чтò есть и чтò пить и во чтò одеться, и знающему, что без воли Отца не упадет волос с его головы, нет повода делать насилие над злодеем. Злодей ничего не может сделать ему.

3.

Если человек верит в учение Христа, то в человеке есть две жизни: жизнь плотская, смертная, и жизнь истинная, несмертная, которые не только не совпадают, но противоположны и исключают одна другую, так что, спасая жизнь плотскую, люди губят жизнь истинную, и напротив, губя, жертвуя плотской во имя служения жизни людей, люди приобретают жизнь истинную. Человек, который поверит в это, уже не может не поступать совершенно противоположно тому, как он поступал, не имея этого жизнепонимания, не веря учению Христа.

Для обеспечения жизни плотской человеку с прежним жизнепониманием нужно собирать богатства, не отдавать, а защищать их, защищать свою жизнь.

Для обезпечения истинной жизни человеку с Христовым жизнепониманием нужно, напротив, не собирать имущество, но отдавать то, чтò хотят взять, и не только не защищать свою жизнь, не только подставлять другую щеку, когда ударят по одной, но отдавать всю свою жизнь для приобретения истинной жизни.

4.

То, что церкви не признают того, что христианин не может и не должен ни в каком случае воздавать злом за зло, не может наказывать, может значить одно из двух: или то, что исповедание веры, основанное на любви, не допускающей насилия, неправильно, противно духу Христа, но утверждать это невозможно человеку, понимающему учение; или то, что они не признают заповеди непротивления злу насилием потому, что не исповедуют христианское учение, а только называют себя христианами.

5.

Для людей, властвующих над другими людьми, учение о любви, включающее в себя любовь к врагам и исключающее всякое насилие, представляется неясным и требующим толкований и исключений.

Для христиан же, сердцем и жизнью исповедующих учение, заповедь ясна и понятна и не допускает исключений.

6.

Люди говорят, что справедливо и нужно воздавать злом за зло. Учение же истины говорит, что истина и благо только в любви.

А если человек любит, то как бы он ни пострадал от другого, он не может делать ему зло.

7.

«Вы слышали, что сказано: око за око и зуб за зуб. А я говорю вам: не противься злому. Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую». (Мат., гл. 5, ст. 38—39.)

Христос учит тому, чтобы не противиться злу. Учение это истинно, потому что оно вырывает с корнем зло из сердца и обиженного и обижающего. Учение это запрещает делать то, от чего умножается, а не прекращается зло в мире. Когда один человек нападает на другого, обижает его, он этим зажигает в другом чувство ненависти, корень всякого зла. Чтò же надо сделать, чтобы потушить это чувство зла? Неужели сделать то самое, чтò вызвало это чувство зла, т. -е. повторить дурное дело? Поступить так значит вместо того, чтобы изгнать дьявола, усилить его. Сатану нельзя изгнать сатаною, неправду нельзя очистить неправдой, и зло нельзя побеждать злом.

И потому непротивление злу злом есть единственное средство победить зло. Оно сокрушает голову змия. Оно убивает злое чувство и в том, кто сделал зло, и в том, кто понес его.

8.

Случилось в старину одному царю простить, по просьбе своего шута, присужденного к казни человека. И слышал шут, как царь говорил своим домашним о том, как он рад, что простил этого человека. «У меня на душе праздник», говорил царь. «Вспомню, как он обрадовался, — точно свет какой просияет в душе, так радостно станет».

Случилось скоро после этого, что донесли царю про его начальника, что начальник этот обманул царя и ругал его. И вот царь задумал судить и казнить его. Узнал про это шут и пришел к царю и стал поздравлять его.

— «С чем поздравляешь, дурак?»

— А с радостью.

— «Какой?»

— А как же, тот начальник обманул и обругал тебя.

— «Ну, так что ж?»

— А то, что не обмани и не обругай он тебя, тебе бы нельзя простить его. А теперь простишь — и будешь радоваться.

Царь подумал и сделал так, как сказал шут.

9.

Один человек, чтобы оградиться от собак, берет с собой хлеб и кормит бросающихся на него собак; другой берет с собою большую палку и отгоняет ею собак. Какой из них безопасней?

1.

Люди часто верят в то, что кто-то другой, а не они сами, может сделать их жизнь лучшею. Часто тратят много сил на то, чтобы заставить людей улучшить их жизнь. Такие люди похожи вот на чтò: Проезжая по дороге, люди стали перед сломанным мостом над ручьем и трясиной, и вместо того, чтобы самим починить мост, пошли в деревню и стали бы браниться с жителями, выгоняли бы их на работу к мосту. Жители ссылались бы на то, что работа эта не за ними, и началась бы ссора и драка, и мост все бы не был починен, и проезжие мучили бы лошадей по трясине.

Так же делают люди, когда жалуются на дурное устройство, дурные порядки.

Только не думали бы люди о дурных или хороших порядках, a делали бы каждый свое дело, чтò кому нужно, не укоряя других, и установились бы самые лучшие порядки, и всем бы хорошо жить было.

2.

Суеверие возможности устройства одними людьми жизни других тем ужасно, что подобие этого устройства всегда поддерживается насилием и держится только до тех пор, пока не прекращается насилие.

1.

Была масляница. Последний день. Выпили мужики. Помянул один про худое дело другого, огрызнулся мужик. Слово за слово, вступились другие, стали ругаться. Толконул один другого; подрались мужики так, что одному бороду выдернули, другому два зуба вышибли, глаза подбили. Насилу розняли мужиков. И разошлись по домам. Сидят мужики по домам, бабы собирают ужинать. И вспомнил один, что нынче прощеный день. «А что, — говорит, — братцы, хоть они мне и глаз подбили, а нехорошо мы сделали, надо помириться. Пойдем, как должно, проститься». Согласились и другие мужики и пошли к тем, с какими дрались, и стали просить прощения. Сознались и те и поклонились друг дружке и помирились.

Хорошего мало и в вине и в драке, да по крайней мере почуяли свой грех люди и покаялись.

Не то бывает на войне: сойдутся люди не то, что бороду вырвать или глаз подбить, а на смерть калечат, убивают сотни тысяч людей. И не то что не каются, а прославляются тем, что побили много народа. Как ни велико зло от войны, что разоряют, калечат, убивают людей, самое худшее зло от войны — то, что люди делают самый великий грех убийства и не каются.

2.

Нельзя взвесить того нравственного зла, которое производит существование военного сословия и вызываемые им войны. Вид всякого совершаемого зла развращает людей. Когда же, как при существовании военного сословия, занятого только приготовлением к убийству, убийства на войнах не только открыто совершаются, но возводятся в доблесть, вред этот ужасен.

3.

По божьему закону никто не может сказать про какую бы то ни было часть земли — большую или малую: земля эта моя, я один, мол, могу жить и работать на ней и всех могу согнать с неё.

Этого по божьему закону не может быть, потому что все люди равны перед Богом, и земля дана Им всем людям: и тем, которые теперь живут, и тем, которые и нынче, и завтра, и не переставая родятся на ней. Если бы можно было богатым людям покупать землю и владеть ею, то могло бы случиться то, что богатые люди скупили бы всю землю и позволяли бы жить на ней только тем, которые угодны им. Тех же, которые неугодны им, они бы могли спихнуть с земли, т. -е. убить. Разве это возможно?

Плыл корабль по морю, сделалась буря, корабль стал тонуть, и все, кто были на корабле, спаслись, как могли, на остров. Одни приплыли раньше, другие позже. Что же, разве могут те, которые приплыли раньше на остров, запретить тем, которые приплыли после, жить на острове и кормиться землей?

То же самое и со всей землей. Теперь люди живут и кормятся землей. Ну, а что же те, которые родятся теперь? Разве они не такие же люди? И такое же у них право на землю. Земля не может быть собственностью одного или нескольких людей, она — собственность всех. И потому, тот, кто владеет землей, должен платить за нее всем то, чтò стоит это владение. Тогда всем будет ровно, и никто не будет владеть землею, не работая или дурно работая на ней.

4.

Войны, если и будут когда-либо уничтожены, уничтожатся не сверху. Война выгодна слишком многим. Уничтожится война только тогда, когда все те, которые наиболее страдают от войны, поймут, что им надо повиноваться требованиям Бога, живущего в них, а не людям. И просто перестанут повиноваться тем, кто принуждают делать зло, противное их природе и воле Бога.

5.

Правительственная власть держится всегда только насилием. Если люди не исполняют того, чтò им предписывается, правительства разоряют, сажают в тюрьмы, казнят. Без таких дел никогда не может стоять никакая власть. Дела же эти противны свободе человека, достоинству его и, главное, закону Бога — любви. И потому и правительства с своими делами противны закону Бога — любви.

6.

Машина государственная есть страшная машина. Если бы люди понимали все её зло, они никогда бы не устраивали ее и не пользовались ею.

7.

Если человек наверное знает высший закон своей жизни, то он не станет подчиняться закону, который предписывают ему люди, не признающие высшего закона и, кроме того, несогласные между собой, друг на друга нападающие и называющие себя одни — французским, другие — немецким, третьи — русским правительством.

8.

Государственное устройство есть временная форма, в свое время возникшая и в свое время подлежащая уничтожению. Время это наступило. Государственное устройство в наше время несовместимо с сознанием большинства.

9.

Большая часть злых дел, совершаемых людьми: воровства, ограбления, убийств, совершались и совершаются во имя суеверий людских, соединяющих членов одного государства, народа, церкви. Избавление от этого обмана — в признании себя не членом какой бы то ни было части человечества, а сыном Божьим.

10.

Не может быть доброй жизни, если следовать древнему Моисееву закону: «око за око и зуб за зуб». А на этом законе стоит все государство с своим правительством.

11.

Если человек подчиняется законам людским, он чувствует себя рабом одних людей и разъединенным с другими, и жизнь для него становится злом; если же он подчиняется закону Бога, он чувствует себя свободным от всех человеческих уз и соединенным со всеми существами мира, и жизнь его становится благом.

12.

Когда отдельные люди делают насильнические дела: убийства, грабежи, то дела эти не так вредны, как когда те же дела делают люди, считающие себя в праве это делать, как это делается слугами государства: сборщиками податей, губернаторами, военными, начальниками. Когда это делают отдельные люди, и они и другие люди знают, что это дурно; когда же делается это слугами правительства, то они не только не стыдятся этого, но гордятся, и считают это добрыми делом.

13.

Надо помнить, что есть закон, общий всем людям и самый важный, — такой закон, от которого нельзя отступать: закон Божий. Законы государства тогда особенно вредны, когда они противны Божескому закону. Надо помнить это и если они не согласны с Божеским законом, не исполнять их.

1.

Церковь не есть то, чем она себя определяет, — собрание верующих со Христом во главе, — a мирское учреждение. Если она — собрание верующих с Христом во главе, то для неё невозможно преследование. Если же она — мирское учреждение, то оно необходимо.

2.

Люди постоянно движутся от худшей жизни к лучшей, от злой к доброй. Те, кто живут дурной жизнью, не хотят изменять своей жизни и потому особенно упорно держатся за те учения, которые оправдывают их недобрую жизнь. От этого так упорно держатся люди зa церковную веру.

3.

Среди людей, живущих в суевериях государства, церкви, науки, все больше и больше распространяются одуряющия вещества: табак, вино, — и никакие проповеди не могут уменьшить этих привычек. Среди людей, свободных от суеверий, живущих разумной жизнью, эти привычки не существуют, им не зачем заглушать в себе разум, они, напротив, стараются как можно более руководиться им. Такое оставление одуряющих веществ всегда повторяется среди обществ, выделяющих себя из церкви и государственного устройства, — так называемых сектантов.

4.

Один из признаков лжи тот, что она всегда бывает изукрашена. Истине не нужны украшения, они только бы затемняли ее.

От этого такое великолепие окружает все церковные обряды.

5.

Слова мои не отменят слова Божия, но слово Божие может отменить мои слова.

Магомет.

1.

Лучше ничего не знать, чем знать то, чтò неправда. Лучше ничего не знать про небо, чем думать, что оно твердое и на нем сидит Бог. И лучше ничего не знать про то, на чем стоит земля, чем думать, что она на трех китах.

2.

Лучше не знать многого из того, чтò можно знать, чем стараться познавать то, чтò не дано знать человеку. От таких стараний человек и одуряется и начинает много о себе думать. Такие люди часто притворяются, что они знают то, чего не знают, и это еще хуже.

3.

Чем жизнь людей дальше от их назначения, чем меньше в ней любви, тем больше между людьми распространено то или иное суеверие. Сначала царили все три суеверия. Церковное почти разрушено, государственное начинает разрушаться, научное еще во всей зловредной силе.

4.

Есть только одна наука, без которой нельзя жить человеку. Это — наука о том, чтò такое жизнь человека, зачем человек живет на свете, и чтò ему надо делать?

Все другие науки, от простой грамоты до самых хитрых наук, не только не на пользу, но на вред человеку, если он не знает этой главной науки.

Без этой науки человек никогда не будет знать, какое дело самое нужное, какое менее нужное и какое надо делать прежде и какое после. Если человек не знает, зачем пашут и боронуют, то он, пожалуй, станет прежде бороновать, а потом пахать. Так и человек, если не знает главной науки, как жить, станет учиться по-латыни и по-гречески или часовому мастерству прежде, чем учиться воздерживаться от страстей и жить в мире с людьми.

Наука, как жить человеку, та наука, которой учил людей Христос, всем наукам голова, и без неё всякий человек, пройди он все университеты и говори на всех языках, никуда не годится.

5.

Не бойся незнания, бойся того, чтобы думать, что знаешь то, чего не знаешь. Лучше совсем не знать, чем знать кое-как. Для того, чтобы знать что-нибудь по-настоящему, надо знать так, чтобы уметь ясно пересказать другому то, чтò знаешь. Для того, чтобы так знать, надо одному самому с собой обдумать то, чтò узнал, и даже вслух рассказать то, чтò обдумал, самому себе.

6.

Человек не может знать всего. И нет никакой беды в том, чтобы знать очень мало или даже ничего не знать. Беда в том, чтобы знать навыворот или думать, что знаешь то, чего не знаешь.

И потому все силы надо тратить не на то, чтобы много знать, а на то, чтобы не ошибаться.

Не выходя из ворот и не глядя в окно, мудрый человек все знает, чтò ему нужно знать. Чем дальше ходишь, тем меньше знаешь. Истинное знание не в вещах, а в самом человеке.

7.

Не думай, что от того, что будешь много читать, поумнеешь. Дорого не много читать, а то, чтобы читать только хорошия книги и понять и обдумать то, чтò прочел. Как бывает пища на пользу, когда принимаешь ее в меру, так и с книгами: слишком много читать всегда вредно, а особенно глупые книги.

А как людей гораздо больше глупых, чем умных, так и книг. И потому, как в многом глаголании (говореньи) нет спасения, так и в многом чтении.

8.

Ученый человек, это — лентяй, который убивает время ученьем. Бойся его ложного поучения: оно более опасно, чем невежество.

Бернард Шоу.

9.

Тот, кто может, делает; тот, кто не может, учит.

Бернард Шоу.

1.

Когда человек начинает жить для души, старается исправить себя от дурного, то никогда не бывает, чтобы человек сразу добился хорошей жизни. Всегда бывает так, что как ни старается человек, он нет-нет и согрешит и сделает то, чего не хотел делать. И вот тогда находит часто на человека искушение. «Сколько ни старайся, думает тогда человек, всё равно согрешишь. Нельзя человеку без греха быть. Лучше уже не стараться. Старайся, не старайся, все одно».

Не надо поддаваться такому искушению.

Если упал, то не лежи на месте, а поднимайся и иди и только старайся лучше оглядывать дорогу и не спотыкаться.

То же и в грехах. Ошибся — поправляйся, опять ошибся — опять поправляйся. Опять и опять. Только делай так, и чем дальше будешь итти, тем меньше и меньше будешь ошибаться.

Дело не в том, чтобы быть безгрешному. Безгрешным никто не может быть. A дело в том, чтобы все меньше и меньше грешить.

2.

Для человека, всю свою жизнь положившего на усилие нет стеснений свободы и нет страхов, страданий, нищеты, болезней, потерь, унижений, нет зла, потому что все это есть именно то, против чего ему нужно делать усилие, a усилие дает ему благо.

3.

Не падай духом и не унывай, если тебе не сразу удается быть таким, каким бы ты хотел быть, и исполнить все то хорошее, чтò ты желал бы.

Пословица говорит: Москва не в один день построилась. Так и из дурного человека нельзя сразу сделать хорошего.

Если не попал в цель, целься лучше; если упал, — поднимайся; если завяз, — выпрастывайся; если не привык, — приучайся.

1.

Вопрос: Вы признаете, что любовь — радостное чувство?

Ответ: Да.

В. Признаете, что могут быть условия, увеличивающия и уменьшающия ее?

О. Да.

В. Какое действие на силу любви производит забота о себе?

О. Уменьшающее.

В. А какое действие на силу любви производит отречение от себя?

О. Увеличивающее.

Давайте так и делать. Но, может быть, заботы о себе дают больше радости, чем любовь? Обсудите.

2.

Самопожертвование матери ни хорошо, ни дурно, так же, как труд. И то и другое хорошо только, когда разумно и любовно. А труд для себя и самопожертвование для своих исключительно детей не заключает в себе ничего хорошего.

3.

Только тогда всякое дело будешь делать так, как должно, когда отречешься совсем от своей воли.

4.

Трудно молодому человеку понять, что благо его в пренебрежении к своему телу, в отречении от себя. Да и нельзя и не нужно достигнуть этого сразу. Сначала только не делай дурного, потом старайся делать одно хорошее, а потом уже поймешь, что самое лучшее — отдать самого себя.

5.

Человек, который поймет, что он может и должен жить духовною жизнью, почувствует особенную радость, такую, какая не бывает ни от чего другого.

6.

Пойми хорошенько, что у тебя нет ничего, ничего нет, кроме твоей души. Богатство, вообще, всякое имущество ненадежно; тоже и то, что тебя люди хвалят или почитают. Так же ненадежно и самое твое тело. Все это нынче есть, завтра ничего не останется. Чтò же надежно?

Одно: твоя добрая жизнь, твое старание доброй жизни. Старание это не может пропасть даром, и никто не может отнять у тебя то, что ты приобрел. Только добро твердо и надежно. Только оно дает тебе то благо, которого ты жаждал, не переставая. Все остальное — ничто.

7.

Себялюбие нужно для того, чтобы жить отдельной жизнью. А между тем, как только живешь для себя, так погибель; как вне себя, так спокойствие, радость и себе и другим. В том, что это так — таинственная для нас воля Его.

8.

То, чтò ты делаешь другому, ты делаешь себе. От этого и бывает то, что, сделав добро, радуешься, a сделав зло, как бы оно ни было выгодно тебе, тоскуешь.

9.

Кажется странно, что для того, чтобы быть счастливым, надо заботиться не о себе, а о других. А только начни жить так, и скоро почувствуешь, что чем меньше о себе думать, тем жизнь становится спокойнее и радостнее.

10.

Больше давай, меньше требуй. Сначала кажется, что от этого будет меньше удовольствий, а только испытай — и увидишь, что чем больше даешь и меньше требуешь, тем больше тебя любят люди. А на свете нет большей радости, как быть любимым.

11.

Отречение человека от своей животной личности неизбежно влечет за собой слияние его с духовной сущностью.

12.

Люди часто говорят: нельзя понять, для чего самоотречение. А надо бы сказать напротив: нельзя понять, для чего себялюбие?

13.

Солдат тогда только хороший солдат, когда он на всякий час готов умереть по воле начальства; так и человек тогда только хороший человек и тогда только награждается радостью в жизни, когда он на всякий час готов отдать свою жизнь для исполнения воли Бога.

14.

Кто-то сказал: кто унизится, тот возвысится; кто покорится, тот покорит; кто отречется от счастья, тот получит благо. Всё это только то, чтò сказано: «кто погубит жизнь свою, тот получит ее».

15.

Часто люди много заботятся о том, чтобы сберечь, не истратить свою жизнь, и печалуются о том, что жизнь их ослабевает и проходит.

Хозяин послал приказчика весной в имение и дал ему денег, чтобы устроить хозяйство. А приказчик вместо того, чтобы нанять рабочих, пахарей, купить семян, засеять поле, окопать сады, поправить постройки, днем и ночью берег хозяйския деньги, перекладывал, пересчитывал золотые, мыл мылом и чистил щетками.

И когда приехал хозяин и увидал, что постройки заваливаются, поля не паханы и не сеяны, он позвал приказчика и спросил: «Куда же ты деньги мои дел?» Тогда приказчик достал деньги и все бумажки разглаженные и золотые вымытые принес хозяину.

— Все твои, — говорит, — деньги целы, только, чтò нужно было, на себя израсходовал.

— Дурак ты, дурак, — сказал хозяин, — зачем же мне было тебя кормить, коли ты ничего не делал и все мое имение изгадил. Ступай, откуда пришел, a мне таких дураков не нужно.

То же и с людьми, которые берегут свое тело и здоровье. И тело и здоровье даны им только на то, чтобы тратить на работу хозяину — Богу. А глупые люди думают, что оно дано им на то, чтобы беречь его.

Тело человека — то же, что лед весною. Тужить о том, что тело стареется и слабеет, все равно, что тужить о том, что солнце греет и лед тает.

1.

Мы хорошо видим и твердо помним то худое, что делают другие, но не видим своего худого, а если что сделали худого, то сейчас забываем.

Забывай поскорее то, чтò знаешь худого о людях и чтò знаешь о себе хорошего. А напротив, старайся помнить все то доброе, чтò делают другие, и то худое, чтò сам делаешь.

2.

Гордость не может быть ничем излечима, кроме как смирением. Смиренен же может быть только тот человек, который сравнивает себя не с другими людьми, а с тем совершенством, которое всегда стоит перед его духовным взором.

3.

Человека можно сравнить с дробью. Числитель, это — достоинства человека; знаменатель, это — оценка человеком самого себя. Увеличить своего числителя — свои достоинства — не во власти человека, но всякий может увеличивать или уменьшать своего знаменателя — свое мнение о самом себе. Увеличивая своего знаменателя, гордый человек даже при большом числителе может довести дробь до самой малой величины. Смирением же человек, уменьшая своего знаменателя, даже при малом числителе может довести дробь до самой большой величины.

4.

Если сойдешься втроем, то наверно найдешь двух учителей. От разумного человека научись его разумному суждению. Слушая же неразумного, постарайся найти в себе подобное и избавиться от заблуждений.

5.

Ничто не облегчает так жизнь людей, как признание своего призвания в служении Богу.

6.

Сравни землю с небом, и земля — пылинка. Как же ты, дурак, думаешь о себе, что ты — что-то большое?

Ангелус Силезиус.

7.

Так же как для души хорошо каяться и перед Богом и перед людьми, открывать людям свои дурные дела, так же, напротив, вредно для души напоминать другим о их грехах и оправдывать себя, сравнивая свои поступки с поступками других, которые ты считаешь нехорошими.

8.

Какое губительное заблуждение не признаваться перед собой и перед людьми в своей сделанной ошибке, в своем грехе! Сколько трудов, усилий, изворотов, лжи, осуждения других, озлобления даже только для того, чтобы оправдать себя и не признать себя виноватым.

А только признай себя виноватым, даже если сомневаешься в своей вине (всегда выгоднее признать себя виноватым, даже если не виноват, чем невиноватым, когда виноват), признай себя виноватым — и все распутано и легко, спокойно и радостно. Ошибка вся в признании жизни во времени. Есть ли, нет ли ошибки, она была сделана в прошедшем, которого нет. Теперь же в настоящем, чтò нужно делать? Понятно, одно: смириться и быть в любви со всеми.

9.

Если видишь, что человек думает про себя, что он знает очень мало, что есть много людей гораздо умнее его, и что он желает узнать, научиться, а не учить, знай, что это, наверное, и добрый и умный человек.

10.

Вода сильнее всего оттого, что она течет и ни с кем не спорит. Втечет она в ящик, — она четвероугольная, втечет она в ведро, — она круглая. Покуда ничто не загораживает ее, она все течет; притечет к плотине, она останавливается, но все течет — или прорвет плотину или пойдет через нее. Оттого-то вода и нужнее всего и сильней всего.

Надо и людям быть как вода.

1.

Ложь перед другими только запутывает дело и отдаляет решение; но ложь перед самим собой губит всю жизнь человека.

2.

Дети и животные не лгут, а говорят и делают то, чтò чувствуют. Им не нужна ложь, потому что они не заботятся о мнении людей.

3.

Ошибочно огорчаться преследованиями, нападками и гонениями против мудрости. Мудрость была бы не мудрость, если бы она не обличала безумие дурной жизни. А люди были бы не люди, если бы они, не переменив свою жизнь, спокойно могли перенести обличения.

4.

Ложь часто изменяется и забывается. Истина же, как бы мала она ни была, никогда не изменяется и не забывается, а остается навеки тем, чем она была, сколько бы люди ни старались скрыть или ложно перетолковать ее.

5.

Свет для тела — в глазу, и потому, если глаз чист, то и тело в свете. Если же глаз засорен и не видит, то все тело будет во тьме. То же и с душою. Если разум не затуманен, то вся душа будет в свете. Если же разум заглушен ложным учением, то вся душа будет во тьме.

6.

Все бессмысленные верования держатся больше всего на том оправдании, которое они дают поступкам людей, исповедующих эти верования.

Как трудно и как важно чисто мыслить, независимо от своего положения сказать себе: «хочу знать истину и исповедывать ее, хотя бы она и осудила меня».

7.

Ложь без ошибки можно узнать по тому блеску и торжественности, которыми она окружается. Истина не нуждается во внешней обстановке.

8.

Часто бывает то, что человек добрый, умный, правдивый спокойно делает дурное дело: судит, убивает или учится убивать людей, отнимает у бедных землю, переменяет жен, учит людей тому, что нет Бога, и, делая эти дела, не мучается совестью. Отчего это?

А оттого, что он вырос и не переставая жил под внушением о том, что дурное дело — хорошее, и ни разу не спросил себя, так ли это.

Спасение от этого только одно: спросить себя, истинно ли то, к чему он привык и в чем вырос, и проверить все это своим разумом.

9.

Чтобы свеча горела и светила, надо поставить ее в защиту от ветра. На ветру же и свеча сгорит скорее, и свет будет слабый, а то и вовсе потухнет. Так же и жизнь человеческая. Чтобы она хорошо шла на пользу себе и людям, надо, чтобы человек жил своим светом, своим умом и не слушал бы всего того, чему будут учить его посторонние люди.

10.

Как пьяный человек, стоя на краю пропасти, только бранится с теми, кто хочет предостеречь его, так и человек, подпавший суевериям, не слушает доводов разума и отвечает или смехом или недобрыми речами тем, кто хочет вызвать в нем разумное отношение к жизни.

11.

Когда мы вполне уверены, что заняты делами, заслуживающими нашего уважения, мы очень часто бываем хуже всего обмануты. Так это бывает при государственных, церковных, научных торжествах. И потому, для того, чтобы не быть обманутым, надо там, где представляются вещи достойными нашего особого уважения, оголить их, снять с них все те слова, которыми их прославляют, и тогда обсудить их.

12.

Жизнь есть сила движения. Не просвещенная разумом это есть только сила. Просвещенная разумом это есть любовь. Разум есть указатель пути жизни. И путь этот есть только один — любовь.

13.

Говорить всегда правду не легко. Надо освободиться от заботы о мнении людском для того, чтобы быть в силе всегда говорить правду.

14.

Ложь тем вредна, что, если сказал одну ложь, надо, чтобы поддержать ее, сказать еще десять лжей.

15.

Истина — только отрицание лжи. Она сама в себе — ничто, но она — великое добро, и добро это не дается само собою, а достигается усилием.

1.

Нам часто кажется, что для того, чтобы улучшить свою жизнь, нам надо найти наилучшее положение и стать в него. В этом большая ошибка. Положения ни лучшего ни худшего никакого не может быть, а всякое положение есть известное в свое время последствие отношения человека к Божьему делу, и положения нет и не может быть одного постоянного, а оно текучее, и изменяется оно не вследствие поступков человека, а главное, от воздержания моего от поступков, противных воле Бога.

2.

Когда ты знаешь, что нехорошо то, чего тебе хочется, а тебе кажется, что нельзя не сделать того, чего тебе так хочется, вспомни, сколько раз в прежней жизни многое казалось тебе так же заманчивым, и как теперь тебе ясно, как дурно было то, чтò тогда казалось таким прекрасным. Вспомни, как тебе было худо от того, что ты тогда не удержался.

3.

Невоздержание с двух сторон ослабляет человека: тем, что увеличивает его зависимость от внешних условий, и тем, что отучает его от борьбы с похотями.

4.

Доля внимания и потому возможности усилия ограничена в каждом человеке, и потому, чем меньше привычек удовлетворения всякого рода похотей, тем легче воздерживаться.

Так это будет для человека, живущего духовной жизнью. Для людей же, живущих только телом, чем больше привычек для удовлетворения похоти, привычки эти, наполняя жизнь, скрывают пустоту её.

5.

Для того, чтобы знать, чтò нравственно, надо знать, чтò безнравственно. Для того, чтобы знать, чтò делать, надо знать, чего не должно делать.

6.

Жизнь человека улучшается не от того, что он делает, а всегда от того, чего он не делает, когда он удерживается от того, чтò ему хотелось бы сделать, но он знает, что то, чего ему хочется, дело дурное.

По Лао-Тсе.

7.

Жизнь всякого человека проходит так, что чем моложе он, тем больше в его жизни забот, тревог и всяких стараний. Чем старше становится человек, тем больше он успокаивается. И потому хорошо, если человек знает, что дело его жизни — не в том, чтобы становиться всё беспокойнее и тревожнее, а напротив, всё тише и спокойнее. Только в тишине и спокойствии может человек исполнить то, зачем он живет на свете: волю Бога.

8.

В душе каждого человека есть верный судья о том, чтò хорошо и чтò дурно.

Судья этот — дух, живущий в человеке.

Дух этот укажет каждому человеку, что ему должно и чего не должно делать. Но укажет это дух, живущий в человеке, только тогда, когда человек хоть на время откажется от своих желаний.

1.

Главное дело жизни отдельного человека и всех людей это то, чтобы соединиться с другими людьми. Для этого, чтобы люди могли соединиться, им надо знать то, чтò чувствуют и знают другие люди. Знать же это можно посредством речей, и потому для того, чтобы люди могли соединяться, нужно, чтобы речи были правдивы.

Правда в речах — не шуточное, а большой важности дело.

1.

Блага, даваемые мудростью, в сравнении со всеми остальными знаниями так же важны, как важен в пустыне сосуд с водою в сравнении с пудами золота.

2.

Чья бы ни была мысль, хотя бы самого великого, знаменитого, святого человека, нужно самому обсудить ее и откинуть, если она не согласна с истиной, и принять ее, хотя бы высказал ее самый ничтожный человек.

3.

Насколько ты познал истину в учениях святых и мудрых людей, как она выражена словами, повторяй эти слова, чтобы утверждать себя в истине. Повторение таких слов есть настоящая молитва. И такая молитва полезна для души.

4.

Когда общия дела кажутся тебе дурными, то знай, что причины их не в делах людей, а в их мыслях.

5.

Думай хорошо, и мысли созреют в дела, и нельзя знать, какие великия дела могут произойти от них.

6.

Нельзя всегда быть спокойным, да пожалуй и не нужно. Но когда бываешь спокоен, то старайся, чтобы это подольше так было, и дорожи этим временем. В такие времена приходят, уясняются и укрепляются самые нужные для жизни мысли.

7.

Надо стараться улавливать и запоминать те хорошия мысли, которые приходят к нам вдруг в голову и просветляют наш ум и трогают наше сердце. Такие мысли дороже сотен чужих мыслей, которые мы вычитываем из книг. Надо дорожить такими мыслями и стараться уяснять их себе.

8.

Молись, когда почувствуешь влечение к молитве. Если сделал привычку молиться в известное время, то не оставляй её, но бойся, чтобы молитва не сделалась мертвой привычкой. Молитва есть усилие мысли. A усилие мысли могущественно, когда оно направлено на доброе.

9.

«Молитесь же так: Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим, и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого, ибо Твое есть царство и сила и слава, во веки. Аминь.»

В этой молитве выражено отношение человека к Богу и к миру. И повторять ее полезно, но только тогда, когда ты можешь сознательно повторять ее. Повторяя эту молитву, ты приучаешь свою мысль думать о том, чтò важнее всего на свете. А если ты будешь помнить о том, что во всем отдаешься воле Бога, ничего не хочешь для себя, прощаешь всем, кто обидел или обидит тебя, и боишься только греха и соблазна, то тебе легче будет жить доброй жизнью.

10.

Почти всегда и во всех народах, когда молятся, то делают это в обстановке и с торжеством. А между тем настоящая молитва всегда в смирении, потому что есть не что иное, как признание своего ничтожества, своей плохоты, своего положения раба, слуги Бога.

11.

Когда человек молится, то он говорит с Богом. Как же странно, когда он считает, что для того, чтобы говорить с Богом, надо это делать в определенное время в доме — в церкви и быть для этого одетым в известное платье, и чтобы при этом пели или играла музыка. (Певчие, органы.) Из этого видно, что церкви и богослужения устраиваются не для Бога, а для людей. Если я, говоря с человеком, буду заботиться о том, как понравятся мои слова тем, кто стоит около меня и того человека, то ясно, что мне важен не мой разговор с человеком, а то, как понравятся мои слова тем людям, которые стоят тут же. Разве не то же самое при разговоре с Богом — при молитве, когда я для этой молитвы устраиваю то, чтò не Богу, а людям нужно.

12.

Христос говорил: молитесь ежечасно. Хорошо жить человеку, если он всегда молится, если душа его всегда в молитвенном настроении — помнить, что в нем живет Бог.

Если хочешь молиться, то уйди туда, где ничто не развлекало бы тебя. Тогда только можно молиться. Он сказал так потому, что по его же учению (как сказано Самарянке) Бог есть дух, и молиться ему надо в духе и истине. Для этого надо отрешиться от всего телесного, чтобы ничего не видеть и не слышать. А это можно только в уединении. Но и в уединении многое может развлекать нас. И потому самая лучшая молитва тогда, когда потушен свет, ты лег спать и закрыл глаза. Если ты в это время вспомнишь о Боге и вспомнишь, что ты Его сын и хочешь во всем исполнять Его волю, то это будет самая для души полезная молитва.

13.

То, что в нашем мире считается молитвой, только насмешка над молитвой.

14.

Для того, чтобы начать молиться по-настоящему, т. -е. в молитве восстановить в себе высшее разумное сознание, надо прежде всего отвыкнуть от привычной, затверженной молитвы или приучиться понимать истинный и высший смысл её.

15.

Молиться значит вызывать в себе тот высший разум, который составляет свойство Бога, живущего в нас.

Вызывать этот разум легче всего в уединении.

16.

Как вредны для души бывают слова соблазнителей, так благотворны для души слова мудрых и святых людей. Хорошо знать эти слова на память и повторять их.

17.

Мы боимся злых людей, как бы они не повредили нам, и ищем среди людей покровителей и благодетелей. Мы думаем, что люди могут помочь и повредить нам. Но помогают и вредят нам не люди, а наши мысли, то, как мы смотрим на мир, чтò считаем важным и хорошим и чтò — неважным и дурным. Как помочь человеку, если он несчастлив от того, что он не богаче и не сильнее всех людей? И как повредить тому, кто доволен своим положением, какое бы они ни было, и желает только одного: чтобы все больше и больше приближаться к Богу? Все в нас самих.

18.

Если ты делаешь что-нибудь и не можешь объяснить, зачем ты это делаешь, знай, что ты делаешь это по внушению. А всякое внушение опасно. Опасно потому, что, делая без рассуждения, ты можешь по внушению сделать самый дурной поступок. И потому всякий человек должен стараться как можно меньше отдаваться внушению других людей.

19.

Главная причина суеверий — в внушении, состоящем в подавлении разума и слепом подражании тому, чтò делается другими. И потому те люди, которым нужны суеверия, всегда стараются не уменьшить, а усилить внушение.

20.

По степени сложности и величию организации, приспособленной для внушений, можно судить о вредности её. Церковные обряды, военные и государственные торжества представляют самые резкия и грубые проявления внушения.

21.

Готовясь к совершению преступления, люди обыкновенно напиваются.

Люди же, живущие преступно, вперед напиваются, чтобы не сознавать неправды и зла своей жизни.

1.

Как только думаешь о том, чтобы улучшить свою будущую жизнь, так неохота действовать; а как только думаешь о том, как улучшить свою жизнь в настоящем, — а можно улучшить ее только любовью, — так спокойствие, радость, благодарность.

2.

Как трудно угодить людям: одним нужно одно, другим другое, им нужно и мое прошедшее и будущее. Бог же один, ему нужно только одно мое настоящее, то, чтобы я сейчас сделал, чтò Он хочет. А что было, — то было а чтò будет, — не мое дело.

3.

Когда тебе тяжело, ты страдаешь от воспоминаний о прошедшем или тревожишься о будущем, вспомни, что жизнь только в настоящем, направь на него все твои силы, и все страдания твои о прошедшем и тревоги о будущем исчезнут, и ты почувствуешь свободу и радость.

4.

Чем больше думать о том, чтò выйдет из того, чтò делаешь, чем дальше заглядывать вперед, тем жизнь кажется труднее, a чем меньше заглядываешь вперед и делаешь только то, чтò сейчас надо и должно, чем больше стараешься делать нужное для души дело сейчас, в эту минуту, тем легче.

5.

Правила в жизни, устанавливающия порядок, очень хорошая привычка. Но бывают времена, когда нужно бросить все правила и порядки и делать то дело, которое требуется Богом и совестью. Так, например: ты привык работать твою обычную работу, или отдыхать, или спать от такого часа до такого, но человек в нужде просит тебя помочь ему, близкий или знакомый человек заболел, и некому ходить за ним, или ребенок или даже животное страдает, и ты можешь помочь ему: брось свой привычный порядок и делай то, чего требует от тебя Бог и твоя совесть. Человек должен помнить, что главное его дело в жизни — исполнение воли Бога, и потому должен быть всегда готов бросить всякое дело, как бы люди ни считали его важным, для того, чтобы исполнять эту волю (волю Бога).

1.

Когда грустно, тяжело, стыдно, стоит только подумать, что для души не может быть ничего ни грустно, ни тяжело, ни стыдно, а что это значит только то, что мое животное берет верх над духовным, постараться побороть его, и все пройдет, и от этого самого сделается радостно.

2.

Как бы худо ни было человеку, всё поправится, если только он сумеет перенести заботы о телесной жизни в жизнь духовную, ту самую, для которой мы и живем плотской жизнью.

3.

Есть только одно зло на свете. Зло это — то, чтò мешает освобождению души от стеснений тела.

4.

Все несчастья голода и пожара и болезни могут миновать человека. Только одно несчастие так же, как смерть, никогда не минует человека. Не минует человека то зло, какое он сам себе делает, когда вместо любви делает зло людям.

1.

Жизнь может быть радостна для людей, живущих личной жизнью, не видящих пустоты её. Такие люди бессознательно служат общей жизни. Становится же жизнь всегда радостна, когда человек, отрекшись от личной жизни, сознательно служит жизни общей. Но жизнь становится ужасна во время перехода от одной жизни к другой, когда человек ясно видит тщету и погибельность личной, семейной, общественной жизни, а не понимает еще жизни сознательно божеской — служения общей жизни. А переход этот неизбежно должен пережить всякий. Я думаю — даже ребенок, умирая.

2.

В смерти нет ничего страшного; смерть кажется страшной только тем, кто живет не так, как должно.

1.

Не верь себе, когда тебе все и все кажутся дурными, виноватыми, и тебе хочется всем сделать злое. Когда ты в таком состоянии, ты все равно, что пьяный, ничего не затевай и дожидайся, когда пройдет этот дурной дух. Чем меньше будешь делать в дурном духе, тем скорее перестанешь злиться. Это так же нужно, как пьяному сон.

2.

Кажется, что бесстыдному человеку, хвастуну, хитрецу, ругателю, грабителю, мошеннику живется легко; что тяжела жизнь того, кто хочет жить по божьи, кто смиренен, правдив, всегда со всеми кроток и любовен, но это только кажется. Если бы только мы могли заглянуть в души и того и другого, мы бы увидали, как несчастен злой, как он всегда беспокоен, он всегда всего боится, и как счастлив добрый, как он всегда радостен и спокоен и никого и ничего не боится.

3.

Люди пашут, шьют, строят, куют и делают другие полезные дела и часто из-за этих дел забывают самое важное и нужное для всякого человека дело: то, чтобы улучшать свою душу. Все другие дела, если они полезные, хорошо делать, но, и делая их, надо помнить, что есть одно дело важнее всех других: жить для души. А то, что это дело одно назначено человеку, видно из того, что во всех других делах может быть помеха, вместо ожидаемого добра может быть горе, а только в одном деле, в том, чтобы жить для души, любить Бога и ближнего, не может быть никакой помехи, и дело это всегда дает благо.

4.

Счастье есть такое состояние, которого человек желает для себя одного; благо есть такое состояние, которого человек желает для себя вместе со всеми. Счастье добывается борьбой; благо, напротив, покорностью. Счастье может быть недоступно человеку, благо же всегда во власти всякого человека.

5.

Ты — как лошадь на колесе. Делать, работать будешь. Задача твоя только в том, чтобы делать, работать то, чтò тебе велено. Велено же тебе только то, чтобы себя сделать лучше. А лучше тебе будет только тогда, когда ты будешь исполнять то, чего Он хочет; а хочет Он того, чтò и для тебя самое лучшее: то, что ты любишь людей и будешь любим ими.

6.

Кто делает добро другим, тот добр. Если ему худо от того, что он делает добро, он еще лучше. Если ему худо от тех, кому он делает добро, то это еще лучше, и чем дольше он терпит от других и не сердится на них, тем он всё лучше и лучше. Если человек и умрет за это, то это не зло, а добро для него.

7.

Если человек понимает то, что в нем живет Бог, то у того человека есть все то, чего он может желать для своего блага.

8.

Когда делаешь добро другому, то можешь ошибиться, и может случиться, что то, чтò ты сделал для блага ближнего, повернется так, что станет на время злом для него. Для тебя же, если ты сделал добро по душе, не думая о награде, доброе дело всегда и наверное будет добром.

9.

Цель жизни — благо. Благо — только в служении Богу. Служение Богу — в увеличении любви в мире. Увеличение любви в мире достигается только увеличением и проявлением любви в себе. Любовь же в себе дает нам то высшее благо, к которому мы стремимся.

Январь. Корректура, исправленная автором.

2 ЯНВАРЯ.

3.

Как свеча не может гореть без огня, так и человек не может жить без духовной силы. Дух живет во всех людях, но не все люди знают это. В этом причина их страданий.

Рамакришна.

4.

Для всех людей есть два пути в жизни: один — тот, чтобы жить для тела, а другой — жить для души. Живя для тела, узнаешь, что радости тела непрочны, с годами ослабевают и каждую минуту могут кончиться смертью. Если же жить для души, то радость не прекращается, и смерть, страшная для тела, перестает быть страшною.

3 ЯНВАРЯ.

2.

Река не похожа на пруд, и пруд не похож на бочку, и бочка не похожа на ковш с водой.

А и в реке, и в пруде, и в бочке, и в ковше одна и та же вода. Так и дух, живущий в людях. Глядя на тело, кажется, что каждый человек особенный, а по духу все люди одинаковы, потому что один и тот же дух живет во всех: и в здоровом человеке, и в больном ребенке, и в молодом царе, и в старухе нищей, и во всем том, чтò живет. Один и тот же дух Божий дает жизнь всему.

3.

Жизнь людей бывает тяжелая только оттого, что они не знают, что та душа, которая живет в каждом из них, живет и во всех людях. От этого вражда людей между собою, от этого одни богаты, другие бедны, одни хозяева, другие работники, от этого зависть и злоба, от этого и все беды людские.

6.

Нельзя сказать, чтобы обезьяны и собаки, лошади, птицы не были бы наши братья. Если сказать, что они чужие нам, то почему не сказать, что негры чужие нам, и если негры чужие, то не чужие ли для русских японцы, а для японцев русские? Кто же ближний? На это есть только один ответ: не спрашивай, кто ближний, a делай всему живому то, что хочешь, чтобы тебе делали.

7.

Правило о том, чтобы не делать другому того, чего не хочешь, чтобы тебе делали, относится не к одним людям, но и к животным.

6 ЯНВАРЯ.

7.

Жалок человек, когда он ищет того, чтò у него висит за спиной. Так же жалок человек, если он ищет счастья, не зная того, что оно в той любви, которая вложена ему в сердце.

Не смотрите только вне себя на мир и на дела людей. Обратите свои слепые глаза на себя, на свою душу, и вы найдете в ней целый мир, и мир не призрачный и обманчивый, а мир настоящий, правдивый, радостный. И в мире этом, в самом себе, вы узнаете, чтò такое любовь, узнаете, как велико благо любви, узнаете, чем вы должны быть по воле любви.

Кришна.

10 ЯНВАРЯ.

1.

Дело соединения мужчины и женщины — дело такое важное для каждого человека и для всего человечества, что делать его нельзя кое-как, как кому вздумается и как ему приятно, а надо делать так, как обдумали это дело мудрые и святые люди. В Библии одна из десяти заповедей запрещает блуд, т. -е. перемену жены и мужа. Тому же учит одна заповедь у буддистов. Іисус Христос учил об этом так: «Вам сказано: не прелюбодействуй. А я говорю вам, что всякий кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем». (Мат. гл. 5, ст. 27—28).

2.

Как ошибочно и грешно смотреть на питание, как на удовольствие, так же и еще более ошибочно и грешно смотреть, как на удовольствие, на половое общение. Как только смотришь так на питание, так оно становится источником лишений и страданий для себя и для других; точно то же и с половым общением, когда оно становится предметом наслаждений.

3.

Я думаю, что для блага человека мужчине так же, как и женщине, должно стремиться к полному целомудрию, и тогда выйдет из человека то, что должно быть. Метить дальше цели, чтобы попасть в цель. Если же человек сознательно будет стремиться, как это среди нас, к половому общению, хотя бы в браке, то неизбежно попадет в разврат. Если человек будет вперед устраивать себе обжорство, то пища будет не на пользу, а во вред такому человеку. То же и в половом общении.

11 ЯНВАРЯ.

4.

Ты думаешь, что тот, на кого ты сердишься, твой враг, а твой враг — это твое недоброе чувство к брату. И потому как можно скорее помирись с этим врагом, потуши в себе это мучительное для тебя чувство.

5.

Если люди с людьми обращаются без любви, то им же хуже. Нет такого положения, в котором можно бы было обращаться с человеком без любви. С вещами можно обращаться без любви: можно рубить деревья, делать кирпичи, ковать железо без любви; но с людьми нельзя обращаться без любви, так же, как нельзя обращаться с пчелами без осторожности. Свойство пчел таково, что если станешь обращаться с ними без осторожности, то им повредишь и себе. То же с людьми.

Не чувствуешь любви к людям, сиди смирно, занимайся собою, вещами, чем хочешь, но только не людьми. Как есть можно без вреда и с пользой только тогда, когда хочется есть, так с людьми можно обходиться без вреда и с пользою для себя и для них только тогда, когда любишь. Только позволь себе обращаться с людьми без любви, и нет пределов и жестокости и зверства по отношению других людей и нет пределов страдания для себя.

12 ЯНВАРЯ.

5.

Люди заботятся о том, чтобы установить равенство перед своим законом, а не хотят знать о том равенстве, которое установлено вечным законом и которое они нарушили своим.

16 ЯНВАРЯ.

4.

Как вся жизнь наша далека от истинно христианской, видно уже из одного того, что наказание, т. -е. воздаяние злом за зло, среди христиан считается делом не только полезным, но необходимым и при воспитании детей и в жизни взрослых. Христианское же ученье прямо говорит, что отвечать на дурные поступки можно только прощением, прощением и прощением.

18 ЯНВАРЯ.

3.

Законы человеческие можно всегда отличить от закона Божеского уже по одному тому, что закон Божеский всегда один и тот же везде для всех людей. Законы же человеческие не только одни в одном месте, a другие в другом, но даже в одном государстве нынче такие, а завтра совсем другие.

19 ЯНВАРЯ.

5.

Люди, живущие в грехах и соблазнах, не могут быть спокойны. Совесть обличает их. Таким людям предстоит выбор: признать себя виноватыми перед людьми и Богом, перестать грешить и освободиться от соблазнов или продолжать жить прежнею жизнью, называя свои злые дела добрыми. Для этих людей придуманы такие учения веры, при которых можно, живя дурною жизнью, считать себя правыми.

23 ЯНВАРЯ.

1.

Наша жизнь бывает хороша или дурна от того, каковы наши мысли. И мыслями можно управлять. И потому для того, чтобы жить хорошо, для души, человеку надо подавлять мысли дурные и оживлять хорошия.

24 ЯНВАРЯ.

7.

Вера в то, что то, что нам выгодно и приятно, истинно само в себе, есть естественное свойство как детей, так и человечества в его детском возрасте. Чем дольше живет и человек и человечество, чем больше уясняется и утверждается его разум, тем всё больше человек и человечество освобождается от учений, скрывающих истину. И потому всякому человеку нужнее всего проверять принятые на веру учения и усилиями своего разума и всем тем, что сделали прежде жившие мудрые люди.

26 ЯНВАРЯ.

2.

Чем больше отрекается человек от своего животного «я», тем свободнее его жизнь, тем нужнее она другим людям и тем радостнее для него самого.

4.

Стоит на минуту отрешиться от привычной жизни и взглянуть на нашу жизнь со стороны, чтобы увидеть, что все, чтò мы делаем для мнимого обезпечения нашей жизни, мы делаем совсем не для того, чтобы обезпечить нашу жизнь, а только для того, чтобы, занимаясь этим, забывать о том, что жизнь наша никогда не обезпечена. Но мало того, что мы обманываем себя и губим свою настоящую жизнь для воображаемой, мы в этом стремлении к обезпечению чаще всего губим то самое, чтò мы хотим обезпечить. Богач обезпечивает свою жизнь тем, что у него есть деньги, а самые деньги привлекают разбойника, который убивает его. Мнительный человек обезпечивает свою жизнь лечением, а самое лечение медленно убивает его; а если и не убивает, то наверное лишает его истинной жизни. То же и с народами, которые вооружаются, чтобы обезпечить свою жизнь, а между тем это самое обезпечение ведет к погибели на войнах сотен тысяч людей.

Учение Христа о том, что жизнь нельзя обезпечить, а надо всякую минуту быть готовым умереть, несомненно лучше, чем ученье мира о том, что надо обезпечить свою жизнь, — лучше тем, что неизбежность смерти и необезпеченность жизни остаются те же при учении мира и при учении Христа, но сама жизнь, по учению Христа, не поглощается уже вся без остатка праздным занятием мнимого обезпечения своей жизни, а становится свободна и может быть отдана одной свойственной ей цели: благу себе и людям.

27 ЯНВАРЯ.

4.

Любить значит делать доброе. Так мы все понимаем и не можем иначе понимать любовь.

Любовь не есть только слово, но есть деятельность, направленная на благо других.

Если же человек решает, что ему лучше воздержаться от требований настоящей самой малой любви, во имя другого, будущего проявления большей любви, то он обманывает или себя или других и никого не любит, кроме себя одного.

Любви в будущем не бывает; любовь есть деятельность только в настоящем. Человек же, не проявляющий любви в настоящем, не имеет любви.

9.

Мы не можем представить себе жизнь после смерти и не можем вспомнить жизнь до рождения, потому что не можем представлять себе вне времени и можем вспоминать только во времени. Если же мы действительно есмы, то есмы вне времени.

28 ЯНВАРЯ.

3.

Человек — это дух Божий в теле.

В начале жизни человек не знает этого и думает, что жизнь его в его теле. Но чем больше он живет, тем больше он узнает, что настоящая его жизнь в духе, а не в теле. Вся жизнь человека в том, чтобы все больше и больше узнавать, что жизнь его в духе, а не в теле, и освобождаться духом от тела. Мы жалуемся на то, чтò мучит наше тело: голод, нищета, болезни, страдания. Но мы ошибаемся: все это не зло, но благо, потому что все больше и больше освобождает нас от тела и делает нашу жизнь все более и более такою, какою она должна быть: духовною.

30 ЯНВАРЯ.

3.

Смерть — это разрушение того тела, посредством которого я воспринимаю мир, каким он представляется мне, это — разрушение того стекла, через которое я смотрел. О том, будет ли оно заменено другим, или то, что смотрело через окно, сольется со всем — мы не можем знать, да нам и не нужно знать.

31 ЯНВАРЯ.

2.

Настоящего добра не может сделать один человек другому. Истинное добро только может сделать каждый человек сам себе, если живет не для тела, а для души.

3.

Говорят, что для того, кто делает истинное добро, не нужно награды. Это правда. Но без того, чтобы добро не давало блага, человеку не было бы побуждения для делания добра. Дело только в том, чтобы понимать, в чем истинное добро. Истинное же добро не во внешнем и будущем, а во внутреннем и настоящем: в сознании улучшения своей души. В этом и награда и побуждение к деланию добра.

Январь. Машинописная копия, исправленная автором.

3 ЯНВАРЯ.

2.

Река не похожа на пруд, и пруд не похож на бочку, и бочка не похожа на ковш с водой.

А и в реке, и в пруде, и в бочке, и в ковше одна и та же вода. Так же и дух, живущий в людях. Глядя на тела людей, кажется, что каждый человек особенный, а по духу все люди одинаковы, потому что один и тот же дух живет во всех: и в здоровом мужике, и в больном ребенке, и в молодом царе, и в старухе нищей, и во всем том, что живет. Один дух Божий живет во всех и дает жизнь всему.

3.

Жизнь людей бывает тяжелая только оттого, что они не знают, что та душа, которая живет в каждом из них, живет и во всех людях. От этого вражда людей между собою, от этого одни богаты, другие бедны, одни хозяева, другие работники; от этого зависть и злоба, от этого все мучения людские.

9 ЯНВАРЯ.

1.

Без труда человек не может жить. Если бы человек не работал, он бы замерз и умер с голода. Это видит всякий, когда говорится про одного человека. Если же человек, не работая, не замерз и не умер и не живет подаянием, то это значит то, что он хитростью или силой отнимает у других то, что они сработали.

12 ЯНВАРЯ.

8.

Гордость тем гадка, что люди гордятся тем, чего надо бы стыдиться: богатством, славой, почестями.

14 ЯНВАРЯ.

2.

Рабочие люди часто стараются перейти в сословие людей богатых, живущих чужим трудом. Они называют это — выйти в хорошие люди. А надо бы называть это, напротив — уйти из хороших людей в плохие.

24 ЯНВАРЯ.

4.

Когда живешь с людьми, то трудно бывает освободиться от лжи, в которой живут другие и к которой привык ты сам. Сделать это можно только тогда, когда ты один сам с собой. В эти-то времена, когда один, нужнее всего проверить общим всем людям разумом те учения и мысли, в которых ты не вполне уверен, a сомневаешься.

26 ЯНВАРЯ.

3.

Все грубые телесные грехи: праздность, чревоугодие, блуд, ненавистничество, — только от признания своим «я» своей животной личности, от подчинения своего духовного «я» животному. Избавление от грехов только в подчинении своего животного своей душе.

29 ЯНВАРЯ.

4.

Животное умирает, не видя смерти и не страдая от страха её. За чтò же человеку дано видеть ожидающий его конец, и почему он кажется ему так ужасен? Чтò раздирает его душу иногда до того, что заставляет убивать себя от страха смерти? Не могу сказать, отчего это, но знаю, для чего. Для того, чтобы разумный человек переносил свою жизнь из жизни телесной в жизнь духовную. Перенесение это не только уничтожает страх смерти, но делает ожидание смерти чем-то подобным чувству путника, возвращающагося домой.

31 ЯНВАРЯ.

4.

Ничего, кроме смерти, впереди и ничего, кроме исполнения должного, сейчас. Как это кажется безрадостно и страшно. А между тем положи свою жизнь только в этом: во все большем и большем соединении любовью с людьми и Богом, — и то, чтò казалось страшным, сделается лучшим, ненарушимым благом.

Октябрь. Корректура, исправленная автором.

4 ОКТЯБРЯ.

6.

Удивительно, как я мог не видеть прежде той несомненной истины, что за этим миром и нашей жизнью в нем есть Кто-то, Кто-то знающий, для чего существует этот мир, и мы в нем, как в кипятке пузыри, вскакиваем, лопаемся и исчезаем.

Несомненно, что делается что-то в этом мире, и делается всеми живыми существами, и делается мною, моей жизнью. Иначе для чего бы было это солнце, эти весны, зимы и, главное, для чего эта трехлетняя беснующаяся от избытка жизни девочка, и эта выживающая из ума старуха, и сумасшедший. Эти отдельные существа, очевидно, не имеющия для меня смысла и вместе с тем так энергично живущия, так хранящия свою жизнь, в которых так крепко завинчена жизнь, — эти существа более всего меня убеждают, что они нужны для какого-то дела, разумного, доброго, но недоступного мне.

10 ОКТЯБРЯ.

1.

Для человека половая похоть есть чувство низкое, общее всем животным. Человеку, существу, одаренному разумом, надо не потворствовать этому чувству, а силами духа бороться с ним.

Октябрь. Машинописная копия с исправлениями автора.

2 ОКТЯБРЯ.

2.

Бога никак нельзя понять умом. Мы знаем, что Он есть, только потому, что знаем Его не умом, a тем, что знаем Его в себе.

4 ОКТЯБРЯ.

8.

Кроме Бога, познаваемого, по христианскому учению, в самом себе, как желание блага всему существующему — любовь, человек, по христианскому учению, познает Его еще и вне себя, — во всем существующем.

Сознавая в своем отдельном теле духовное и нераздельное существо — Бога и видя присутствие того же Бога во всем живом, человек не может не спрашивать себя, для чего Бог, существо духовное, единое и нераздельное, заключил себя в отдельные тела существ и в тело отдельного человека?

Для чего существо духовное и единое как бы разделилось само в себе? Для чего божественная сущность заключила себя в условия отдельности и телесности? Для чего бессмертное заключено в смертное? связано с ним?

И ответ может быть только один: тот, что сделалось все это для того или потому, что только при этой отдельности существ, стремящихся к благу, весь мир есть стремление к благу и осуществление его.

Так что Бог есть та сущность жизни, которую человек сознает в себе и познает во всем мире, как желание блага и осуществление его.

18 ОКТЯБРЯ.

9.

Для народов, как и для личностей, освобождение от предразсудков заменяет грубые руководства жизни более возвышенными. Многия бедные души теряют при этой замене свою поддержку. Но в этом нет ничего дурного или опасного. Это только рост. Ребенок должен выучиться ходить один. Сначала человек, лишившийся привычного суеверия, чувствует себя потерянным, бездомным. Но это отнятие от него внешних поддержек загоняет его внутрь себя и этим самым укрепляет его. Он чувствует себя лицом к лицу с Богом. Он читает не по книге, а в душе своей смысл учения. И его маленькая часовня расширяется до величественного храма небесного свода.

Эмерсон.