III.
Эй, Марьяна, брось работу!
Слышишь, палят за горой:
Верно наши из походу
Казаки идут домой.
Выходи же на мосточик
С хлебом солью их встречать.
Теперь будет твой побочин
Круглу ночь с тобой гулять.
Красной шелковой сорочкой
Косу русую свяжи,
Вздень чувяки с оторочкой
И со стрелками чулки,
Вздень подшейник и монисто
Из серебрянных монет,
Прибери головку чисто
И надень красный бешмет.
Да скорее, молодица:
Вон навстречу казакам
С чихирем уж вся станица
Собралася к воротам.
Из под ручки на дорогу
Глядят пристально. В пыли
Вот уж видно, слава Богу,
Показалися значки;
Слышно песню запевают:
«Да не по горам-горам»,
Кверху пульками стреляют,
Бьют плетьми по лошадям.
Перед сотней едет браво
В тонком белом зипуне
Сотник Сехин; а направо
На игреневом коне
Грунин Ванька, вон Степанка,
Вон Малашкин Родион.
— Твой побочин где ж, Марьянка?
Что так сзади едет он?
Али конь его хромает?
Али, бедный, он уж пьян?
Да скажите же, кто знает,
Где батяка Куприян?
— «Куприяшка душу Богу
Отдал», сотник ей сказал
И печально на дорогу
Головою указал.
У Марьяне сердце сжалось,
Оглянулася она:
Вслед за сотней подвигалась
Шагом конная арба.
На арбе покрытый буркой,
Труп убитого лежал,
Куприяшкина винтовка,
Его шашка и кинжал. —
(Гадко). 1853, 16 апреля
Червленная.
