286287
131.
Христос воскресе! милая бабушка.
Я пишу не столько потому, что недельный срок подходит, не столько потому, что хочется писать, а на совести есть ложь, в которой надо признаться. Во вторник, когда я вам писал, я расчувствовался просто от того, что погода была хорошая, а мне показалось, что мне хочется говеть1
См. п. № 128, написанное не во вторник, как пишет Толстой, а в воскресенье 5 апреля. и что я чуть-чуть не такой святой, как ваша старушка. Оказалось же, что один говеть и говеть хорошо я был не в состоянии. Вот, научите меня. Я могу есть постное, хоть всю жизнь, могу молиться у себя в комнате, хоть целый день, могу читать Евангелие и на время думать, что всё это очень важно; но в церковь ходить и стоять, слушать непонятые и непонятные молитвы, и смотреть на попа и на весь этот разнообразный народ кругом, это мне решительно невозможно. И от этого вот второй год уж осекается мое говенье. — В четверг я уехал в деревню, встретил с своими праздник и весну, перецеловался с мужиками (у них бороды пахнут удивительно хорошо весной), попил березового сока, перепачкал все надетые для праздника платья детям (няня ужасно меня разбранила), набрали цветов, желтеньких и лиловых и вернулся назад в Москву, — зачем? не знаю. Как будто забыл что-то, а не знаю что. — В вас-то, у вас-то, я думаю, как хорошо! Вы, разумеется, отговели, с этим-то главное вас поздравляю. Какой, я думаю, праздник в вас и около вас! Хоть немножко мне уделите этого сиянья. Дайте позавидовать. Завидовать хорошему есть одно мое хорошее качество. Кланяйтесь очень всем вашим. Паша — мудрец, великий мудрец! Что она прорезала платье, это ничего. Платье заростет, а ежели бы она солгала, она бы сделала больно всем вам и себя бы испортила, а теперь вы ею занимаетесь. Даже и тетя ее, которой она прорезала платье, наверно простила ее. — Вы, слегка шутя, пишете, что Вавило
287288
от души желает пожать руку (морально) и пожмет так, что раздавит там что-нибудь; кольцо или пальцы очень тонки и нежны. Я этого самого долго боялся с вами; но теперь уже привык к мысли, что неотесанный Вавило может с вами и перед вами выделывать свои дикие эволюции, не сделав вам больно. Впрочем, и вы крепки и здоровы. — Вы пишете, что ежели бы я так, как вы, понял удовольствие быть вечером в Лизиной комнате за селянкой и т. д., то не уехал бы; а я говорю, что ежели бы вы поняли, как я, это удовольствие, то тотчас же, не дожидаясь поезда, пешком ушли бы в Москву или в Тройцу. Это — Капуа,4
Капуа — город и крепость в Италии в провинции Кампанья. В древности славилась богатством. Жители вели роскошный, изнеженный образ жизни; название Капуа вошло в поговорку. вредная для нашего брата работника. Только изредка, когда учитель очень доволен, можно задавать себе такие реакции. Вы, может быть, так сказали, а для меня эти 10 дней останутся, как Clarens,5
Кларан,
дорогими воспоминаниями на всю жизнь. Для меня это отдых, утоление жажды, и именно тем-то и приятный, что ничего не случается, ничего не ожидается, не жалеется, а хорошо, со всех сторон хорошо. Для вас это, должно быть, так же странно, как для рыбы, которая, сидя в реке, услыхала бы, что человек, запыленный, обожженный, измученный, радуется тому, что он сел в эту реку, и не знает всех рыбьих неприятностей, и сидит только до тех пор, пока освежится, не дожидая того, чтобы ему стало холодно. —
Что вы делали во вторник? Я вас видел во сне так, что по моей манере объяснений вы должны были быть нездоровы. Надеюсь, что это вздор. Письмо ваше в деревню я получил.6 Письмо А. А. Толстой от середины марта 1859 г. (ПТ, стр. 117—121), на которое дальше отвечает Толстой. Я вас не прошу исполнить того, что вам захотелось, это не просится, а дается; но не могу не сказать, что надеюсь и жду. Хотя я вас знаю очень хорошо и коротко, — вы знаете как? по моей теории любви, но тем более мне хотелось бы знать, как эта лучшая женщина во всем мире делала глупости — самые лучшие во всем мире. Уж там, как вы не рассказывайте, а по моему они выйдут самые лучшие. — Только не для изученья мне это радостно будет, а для наслажденья. Это всё еще впереди.
всевозможные
льготы по службе, чтобы дать ему возможность больше уделять времени литературному труду. Из произведений Петрова сильное впечатление произвела на Толстого «Саргина могила». См. прим. 2 к п. № 132.
Что с ним сделали? — Тургенева я не видал, и потому не мог ему передать вашу тонко выраженную просьбу прощенья перед исповедью;
288289
но надеюсь, что он помилует вас, да и я ретроспективно даю вам разрешение.10
В письме от середины марта 1859 г. А. А. Толстая писала Толстому: «Когда-то у меня были против него (Тургенева) молочные зубы, которыми не укусишь и которые при первых благоприятных впечатлениях выпали сами собой без боли. Зато теперь против него мои зубы мудрости или, вернее, прозорливости; она подсказывает мне, что это именно он увез вас отсюда, несмотря ни на что» (ПТ, стр. 120). Ваше мщение не удалось. Когда я получил афишу и ваше описанье впечатлений концерта, уже была весна, и музыки не нужно.11
В том же письме А. А. Толстая писала: «Вечером я была в концерте, на котором должны были быть и вы, и посылаю афишу — должна сознаться — не без задней мысли и не без желания отомстить» (ПТ, стр. 120). Какая прелесть в деревне! И зачем я вернулся, я решительно не знаю, но все таки иду сейчас искать того, что забыл здесь. — Прощайте, от всей души жму вашу руку, не боясь сделать больно.
Ваш Гр. Л. Толстой.
15 Апреля. Москва.
Первая половина письма, кончая словами: «ушли бы в Москву или» печатается по автографу, вторая — по первопечатному тексту (местонахождение конца автографа неизвестно). Впервые опубликовано в ПТ, стр. 121—124. Дата определяется содержанием: Толстой упоминает о своем предыдущем письме от 5 апреля 1859 г. См. п. № 128. Настоящее письмо является ответом на письмо А. А. Толстой от середины марта (ПТ, стр. 119—121, где письмо неверно датировано апрелем).