Выйдя из дома, не доходя до саней, встречаю старика. Старик здоровывается и тотчас же начинает говорить о сиротах.214 выраж выражаясь Бѣд Беда

— Бяяда, говорит он,215 Вот сердешные где жалость смотреть на них. И девчонка старшенька как хлопочет. Ровно мать им. И как им только Бог дает. Спасибо люди не покидают,216 ост оставляют а то как есть голодом бы померли, сердешные. Вот уже таким и не грех помочь, говорит он, очевидно советуя мне сделать, что я могу.

Прощаемся с стариком, с теткой, с девочкой. Все они провожают меня, и едем217 к сол солдатке в другую деревню, к утренней солдатке. — В деревне этой на самом краю женщина вдова с сынишкой и старухой матерью. Они давно уже живут милосердием людей. Изба их одно время совсем угрожала задавить их. Добрый человек поставил им всю новую избу. Живут они в новой избе, но нужда все та же и живут милостыней. Я остановился у первой избы, но зная, чья же изба, чтобы спросить, где живет солдатка. Из двери вышла знакомая вдова. И тотчас же начала просить помочь прокормить, телушку, прося зайти посмотреть телушку. Я обещал зайти, но решил прежде пойти к солдатке.218 Мне указ указываютъ

— Третий дом отселе, сказала мне вдова, указывая вдоль улицы. Кирпичная изба, а рядом их дом.

Как ни219 бедны дома жалки по деревням дома бедных людей, такого заваливающагося дома, как дом солдатки, я давно не видал. Не только вся крыша, но и стены перекосились, так что окна были кривые.

Внутренность была не лучше внешности. Маленькая220 кривая избушка с печкой, занимавшей треть её, вся была перекошена, черна, грязна и,221 полна к удивлению моему, полна народа. Я222 же думал найти одну солдатку с её детьми, но тут была её золовка, молодая баба с детьми, и её старуха свекровь.223 окав окавывается На середине избы висела люлька, и золовка качала ее. Солдатка же сама была на печке. Пока она слезала, свекровь мне все рассказала. Оказывается, как я понял, что они разделились только на словах и, так как другого жилья не б было ,224 и они продолжали жить вместе. да и разделились то они только на время, пока сердились друг ка друга, а потом помирились и продолжали жить вместе. Так что волостное правление б было совершенно право, не признав Павла одиноким. Но то, что они жили вместе, не уменьшало их страшную бедность. Ни лошади, ни коровы ничего не было кроме заработка оставшагося брата, который работал225 в шахт шахтах на стороне226 пом помогая и, хотя и был пьяница, кормил не только свою семью, но и солдатку с её детенышами. Солдатка слезла с печи и подтвердила то, что мне говорила свекровь. Но все таки просила меня хлопотать о выручке её мужа, так как она считала невозможным продолжать жить с деверем. Я сказал, что попробую хлопотать,227 тру *** дно но едва ли что выйдет. Подождем, что228 скаж скажет отпишет отец. Тогда видно будет. На этом простились, и я пошел по обещанию к вдове на краю, чтобы посмотреть, как она просила, ее телку, которую кормить нечем. Телка стоит в сенях. Телка как телка, смотреть на нее нечего. Иду в дом. Изба чистая, прибранная, мальчик здоровен здоровенький , одет229 не б больно по деревенски хорошо. Вдова по обычаю начинает причитать со слезами о своей бедности, есть нечего,230 малого телку кормить нечем, вынимает из за пазухи лоскут бумаги и с громким плачем подает мне.

— Что это? говорю.

— Да вот шаль залòжила за трешницу.

Читаю, расписка в том, что взята под залог шаль;

— Ну, а старуха что? спрашиваю.

— Да вон на печи.

Я подхожу к печи, окликаю. Отзывается слабо старческий голос.231 Чут Чуть

— Ох тяжело, о ох горе мое.

— Что, старушка? Что болит?

— Все болит. Всю ломит.