* № 4.

Этот отзыв смутил Иван Павлыча и, чтобы получить окончательное разрешение задачи насчет того, следует ли или не следует радоваться новости и как судить о ней, он направил шаги свои к умной комнате, в которой заседали великие политики, мыслители, ораторы, которых он знал также коротко, как и молодежь кутил, и стариков сановников, и журналистов, и литераторов, и знаменитых изгнанников. — До 56 года Иван Павлович держался более людей сановитых, господ и дам, но никогда не разрывал связей с своими полковыми, служебными и холостыми товарищами и после своей женитьбы, камер-юнкерства и довольно значительного места точно также и после 56 года, во время которого он недолго был в недоумении: «что все это значит?» он не разорвал своих связей с сановитыми людьми, но стал более придерживаться людей либеральных и знаменитых и, как те так и другие, казалось для него и для них, были его приятелями. Никто из этих приятелей не мог бы сказать, в каких отношениях он находился с Пахтиным, но что-то такое было. Пахтин всегда говорил немножно так, как будто он смеется и кого-то передражнивает. Так что, ежели Бог дал, хорошо сказал, попал в такт, так пускай это будет серьезно, не попал, так легко всякому понимать, что это была шутка. Кроме того, с человеком, с которым он говорил второй раз, иногда даже и первый раз в жизни, он говорил, как будто напоминая ему старые хорошия времена, когда они вместе спорили, или волочились, или кутили, или ораторствовали. И такая была удивительная уверенность у Ивана Павловича, что всем его собеседникам точно казалось, что, говоря с ним, вспоминаются какие-то общия потехи буйной юности. Это было тем более замечательно, что не только с теми, с которыми он говорил 2-й раз, но ни с кем никогда он не спорил, не кутил, не волочился, ничего не делал. Невозможно было никогда уловить никакого его убеждения или вкуса, исключая одного, что он терпеть не мог платить за что бы то ни было деньги и был убежден, что никогда не надо звать к себе обедать, никогда не надо ставить шампанское и нанимать дорогих учителей своим детям и т. п. —

Только съ однѣми этими убѣжденіями сталкивалась его супруга и убѣдилась, что эти по крайней мѣрѣ были непоколебимы. —

<Но мы остановились перед дверью «<умной> комнаты» умных, передовых, либеральных, политических людей, и мне страшно за Иван Павловичем ввести в нее читателя. Читатель может быть боится компрометироваться с этими сорванцами и не любит политики. Но успокойтесь, политика и либерализм имеют совершенно особенное значение в русском обществе 56 года. Политическия новости состоят не в том, когда будет избрание, каково оно будет, какой новый закон, каково значение этого закона, какой дипломатический акт появится при таком то кабинете и какое его значение.

Русския внутренния политическия новости состоят в свежем известии о том, кем была содержана прежде его сиятельства любовница министра, что сказал министр насчет производства директора, кто написал ходящую по рукам рукопись, кто сильнее при Д. А. или Б. — и т. д. Все подробности этой политики, Бог знает, как, известны в умной комнате и иногда даже приводят собеседников к отвлеченным вопросам о337 Первоначально, вместо слов: невыгодах рабства, кончая: судопроизводства, было: необходимости освобождения крестьян или уничтожении чиновничества невыгодах рабства в экономическом отношении и о выгодах словесного судопроизводства338 Первоначально, вместо слов: невыгодах рабства, кончая: судопроизводства, было: необходимости освобождения крестьян или уничтожении чиновничества и т. п.

Либерализм тоже не так страшен, как показывает это слово. — В 56 году все, решительно все были либералы. Не был либералом только тот, у кого не достало умственных способностей выразить что-нибудь либеральное. Консерваторов не было. Нельзя было себе представить человека, который бы решился защищать старый порядок вещей. Его бы каменьями закидали. Еще раз повторяю — это было великое время! Во многом выражалось это плодотворное направление времени, но главное проявление его было ругательство всех вообще чиновников и в особенности несчастных Генералов. —>

Когда Пахтин сообщил свою новость в комнате (Пахтин не имел своего особого места в комнате, он не был одним из них, но его все знали и приняли так, что он почувствовал, что может) когда он сообщил свою новость, один из «главных» обрадовался и сказал, что только Лабазова не доставало — и что теперь все знаменитые изгнанники в сборе.

* № 5.

Но дамы еще не знали ничего. Мысль, что они не знают, боязнь быть предупрежденным, живое представление удовольствия, которое он доставить, свежесть сообщенных сведений в умной комнате и много других неясных чувств, относящихся к этому делу, побудили его раньше обыкновенного выдти из клуба и, вместо предположенного посещения старой тещи, поехать к Кучковым на вечер, где, он знал, что застанет и поразит новостью многих девиц и дам, в теперешнее время особенно сочувствовавших такого рода случаям. —

«Какже, — сказал он на вечере одной из дам, имевшей неосторожность спросить, какой это был Лабазов, — какже известный Петр Лабазов, один из замечательнейших людей того времени. — В 1819 году, знаете, он был прапорщиком известного Семеновского полка и первым любимцем Д. Знаете, что это значило в то время. Потом он делал кампанию знаменитую, вернулся и в 24 году уже в Петербурге был принят в эту 1-ю масонскую ложу. И Пахтин с удивительной верностью, хотя и своим неизменным, полушуточным, полувоспоминательным тоном передал все то, что он слышал в клубе, даже он сказал точно также, как тот, кто ему рассказывал, — он сказал: « моя тетка знавала его тогда и говаривала, что он был самый обворожительный человек, которого она знала». — «Г-н Пахтин, все знает, все знает» сказала хозяйка дома (разговор опять происходил по французски). «Ну какже этого не знать». — Ну да, ну да, — отозвалось со всех сторон. Я очень, очень знала, — сказала одна дама, с добрым и весьма грустным выраженьем лица, как будто она сейчас плакала. Кто живал в Москве, тот знает, что это выражение свойственно большей части дам, вывозящих дочерей...

Мы вмѣстѣ выѣзжали тогда. Она была старше меня, но она удивительно хороша была, единственная дочь, и отецъ ее любилъ безъ памяти. Ее замужество очень романическая исторія. Она была почти обручена съ Мятлинымъ, который былъ убитъ на дуэли съ Васьк, и отецъ очень хотѣлъ этаго. Но она мнѣ всегда говаривала, что ей почему-то казалось, что она не выйдетъ за него, что онъ ей нравится, но что ей кажется, что она не выйдетъ за него. Когда пріѣхалъ Князь Петръ, она съ перваго бала сказала, что она будетъ его или ничья. Онъ тоже влюбился страстно, но ея отецъ ему отказалъ. Его боялись какъ масона. Тогда онъ ее рѣшился увезти. Но когда все было готово, она пошла къ отцу и сказала, что, ежели бы она хотѣла, то убѣжала бы, и что все уже готово, но что она послѣдній разъ проситъ его. Онъ согласился и, напротивъ, безъ памяти привязался къ зятю. Даже говорили, что онъ на старости лѣтъ записался в это их общество. Когда его схватили, она была близка к родам, сказала расскащица, оглянувшись на барышень, но эти невинные созданья, слушавшия всю историю с таким вниманием и придумывавшия: кто бы мог с ними поступить так, как князь Петр с своей женой, не слыхали и не поняли того, чего они не должны понимать. Ведь барышни никак не должны понимать, что дети рожаются от матерей, они должны думать, что Бог дает детей, пошлет ангельчика принести детеночка матери; ангельчик полетит и положить его на диванчик или в кроватку, и ребеночек вдруг закричит, и все обрадуются. — Так она была в этом положении, и другой ребенок грудной. Она тут же в тот же день собрала все свои вещи, простилась с родными и поехала с ним. Мало того, для всех ссыльных она была провиденье там. Ее обожали. У нее такая сила характера удивительная, что мущины ей удивлялись. —

Мать Гракхов! вы знаете? посмеиваясь произнес двусмысленно Пахтин. Но дамы не хотели вдаваться в эти ученые сравненья, хотя и отдавали полную справедливость учености Пахтина.

Как она могла воспитать своих детей — там? спросила одна.

— Говорят прекрасно.