* ДЯДИНЬКА ЖДАНОВ И КАВАЛЕР ЧЕРНОВ.
(1854)
(Первая редакция)
В 1828 году, в одну из артиллерийских рот, расположенных на Кавказской линии, пригнали 25 человек рекрут. Это все была молодежь — мясистая, неуклюжая, с белыми стрижеными головами и унылыми толстыми лицами. Между ними был один только Чернов, высокий мущина с русыми усами и ловкими самоуверенными движениями, который обращал на себя внимание. На Чернове была розовая рубаха, он играл на балалайке, плясал и вечно шутил и смеялся. Артель невольно поддалась его влиянию, ему повиновались и старались подражать, но веселье других рекрут было как-то неловко и жалко. — Только один рекрут никогда не пытался отуманиться вином, балалайкой и хохотом; не скрывал своего горя и искренно предавался ему. Это был маленький, белоголовый парень с большими голубыми глазами; он никогда не подходил к товарищам, не пил, не разговаривал, не слушал, а с вечно опущенной головой садился в сторонке, доставал складной ножик, единственное свое имущество, брал какую-нибудь палочку, строгал ее и плакал. — О чем он думал, о чем он плакал? Бог его знает.
Товарищи трунили над ним, заставляли его пить. Он напивался и плакал еще больше и приговаривал. Хотели, чтобы он тоже поставил касуху. Он отказался. Его прибили, и он отдал последние 2 рубля и опять заплакал. Когда рекрутов пригнали в роту, Унтер Офицер сказал фельдвебелю, что из рекрутов солдат бойкий выйдет.
(Вторая редакция)
Хочу разсказать простую историо 2 х людей, которых я знал долго и так близко, как знают только товарищей. Одного из них я много любил, а над участью другого часто горько задумывался. — Это были 2 солдата в батарее,
Один из них, Чернов, из дворовых людей Саратовской губернии, был высокий, стройный мущина, с черными усиками и бойкими, разбегавшимися глазами. На Чернове была розовая рубаха, — он весь поход играл на балалайке, плясал, пил водку и угащивал товарищей.
Другой рекрут — Жданов, из крестьян той же губернии, был невысокий, мясистый парень лет 19-ти с большими круглыми голубыми глазами и белым стриженым затылком. —
У Жданова всего имущества было 4 рубахи, складной ножик и двугривенный денег. Он не мог поить товарищей, но также, как и они, старался отуманиться вином и весельем. Веселье его однако было как-то неловко дико и жалко. Раз его напоили, и он таки пошел плясать на ципочках по-солдатски, но вдруг расплакался, бросился на шею171
Последние три слова надписаны над зачеркнутыми: и стал обнимать
Чернову и [стал] приговаривать такую дичь, что всем смешно стало. На другой день он поставил касуху и опять плакал. Большую часть
Унтер-Офицер, который гнал партию и которого Жданов боялся пуще огня, передал фелдвебелю в роте: — Чернов и другие хорошіе есть, а что Жданов вовсе дурачек и что над ним много172 Слово написано неразборчиво, можно прочесть и мне битья будет. И действительно, Жданову битья много было. Его били на ученьи, били на работе, били ве казармах. Кротость и отсутствие дара слова внушали о нем самое дурное понятие начальникам; а у рекрутов начальников много: каждый солдат годом старше его мыкает им куда и как угодно. —
В первое время переход от слабого присмотра, который бывает за рекрутами, к строгости и даже несправедливости обращения с молодыми солдатами на месте совершенно озадачил бедного Жданова. Он вообразил, что он очень дурен и что ему нужно стараться быть лучшим, и начал стараться. Он сделался усердным — до глупости, но положение его от этого становилось еще хуже. У него не было минуты отдыху: каждый солдат помыкал им, как мальчишкой, и считал себя вправе требовать от него того, что он делал по собственной охоте, и взыскивать с него. — Когда он наконец понял, что усердие вредит только его положению — им овладело отчаяние. «Так чтоже это в самом деле!» — думал он, — что делать? Так вот оно солдатство!» — и
