— Ничего, — отвечал Пьер невольно тем тоном, которым говорит человек о тех беспорядках, которые он намерен прекратить. — Ничего, пройдет. Прощай, Аксюша.

И Пьер сошел с крыльца и быстрыми шагами пошел по улице.

Выйдя из вида дома Аксюши, Пьер остановился. Ужасное намерение, твердо взятое им, — убить человека — со всей ясностью действительности представилось ему. Он постоял, подумал. «Не только одного его, но всех убить имею право и должен», сказал он себе и пошел дальше. На улицах было пусто. Пьер шел по направлению к Тверскому бульвару. Выйдя на бульвар, навстречу ему показалась кавалерийская колонна французов. Пьер поспешно перешел на ту сторону, по которой шла колонна. Веселые, самодовольные, несомненно радостные лица французов неожиданно поразили Пьера. И их было так много, и все они так были уверены, что было хорошо то, что они делали, что Пьер почувствовал сомнение в справедливости замышляемого им. «Нет, всё равно, я решился», подумал он, и, быстро подвигаясь вперед к начальнику, ехавшему впереди, Пьер стал искать под кафтаном рукою пистолет. Но тут только он заметил, что пистолет-то он и забыл взять с собою в то время, как пошел убить Наполеона. Пьер1708 остановился. повернулся и почти бегом побежал домой.

У угла1710 Кузнецкого моста Маросейки, против большого с закрытыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера,1711 бурлила другая толпа, ядро которой составляли пришедшие за расчетом к хозяину мастеровые. стояло человек 10 сапожников, худых, истощенных людей в халатах и чуйках. Около сапожников собралось несколько разного пола и сословия людей, прислушивающихся к тому, что говорили сапожники.

— Он народ разочти, как следует, — говорил1712 высокий широкоплечий, желтый и худой1713 сапожник мастеровой с редкой бородой и нахмуренными бровями. А1714 не то, что обман делать что ж он нашу кровь сосал, да и квит? Нет, брат. Он нас водил, водил всю неделю. А теперь довел1715 что хранцуза пустили до конца до последнего, а сам уехал. Нет, ты расчет подай, а то мы с тобой, брат, поправимся.

— То хозяйское дело, хозяйское дело, — отвечал человек в кафтане, вероятно дворник, к которому обращался сапожник.1716 с таким испуганным выражением, что видно было, что, Видно было, что1717 не зная, что говорить этот дворник уже давно всё повторял одни и те же слова.

Толпа фабричных,1718 с Неглинной Варварки присоединилась к толпе Осталось незачеркнутым: сапожников окружающая целовальника, приостановилась. Целовальник,1719 затерявшись в народе смешавшись воспользовавшись тем, что....1720 Край листа оборван. вернулся назад к своему кабаку, высокий малый1721 обращая на себя внимание своим большим ростом и решительным жестом руки продвинулся к говорившему сапожнику.

— Эх, ворона! — крикнул он на человека в кафтане, поднимая свою оголенную руку и продолжая выводить ею такт какой-то, вероятно, всё еще слушаемой им разгульной песни.1722 — Буде, буде, шабаш! — Он покажи закон, порядок покажи, на то начальства постановлена. Так ли я говорю, православные? Эх, ребята!1723 Приспела! — певучим голосом вскрикивал он, всё разводя рукой и чуть заметно1724 торжественно улыбаясь.

— Он думает, начальства нет! Разве без начальства можно? А то грабить-то их мало ли их, — одобрительно заговорили в толпе. — Он придет, либо нет, а свое дело знай. Начальник всему делу голова. Хранцуз... Эх, народ!.. Ни к чему говоришь. А, значит, я, говорит, никого не боюсь... Так его и пустили. Войсков мало, что ли, у нас...1725 Тюлень

К образовавшейся1726 толпе на углу <Кузнецкого моста> Лубянской площади кучке людей с разных сторон подходили1727 группки> кучки людей и отдельные люди люди,1728 и сливались с большой толпой. и толпа увеличивалась.

1730 Выйдя на угол Кузнецкого моста, люди эти встретили тут... толпу, ядро которой составляли пришедшие за расчетом сапожники в халатах сошлись с стоявшими у угла большого дома пришедшими к хозяину зa расчетом сапожниками и соединились с ними. Пока, остановившись, бурчала эта соединившаяся толпа, вдоль по стене Китай-города показались сопутствуемые женщинами и кричавшими мальчишками пьяные люди с ружьями, шедшие из Кремля. Всё бросилось за ними. — Да куда же идет народ-то? — спрашивали друг у друга, и никто не мог определительно ответить на этот вопрос. Целовальник давно уже вернулся домой, и высокий, пьяный малый, затерявшись в толпе, сам не знал, куда и зачем он шел, хотя и продолжал всё так же засучивать свой рукав. Подобно физическому закону притяжения капельных жидкостей, другие толпы, собравшиеся на Петровке, на Кузнецком, на Софийке вокруг своих отдельных центров, увидав друг друга, соединились между собой и к толпам присоединялись отдельные личности. По мере увеличения толпы уничтожались отдельные интересы и возникал общий, хотя и не высказываемый, интерес настоящей минуты. Каждый человек из этой1731 тысячной толпы не знал того, зачем собрался1732 весь этот и стоит тут народ, но каждый думал, что ежели он не знает этого, то это знают другие и точно так же, глядя на него, предполагая в нем это знание, думали другие. Толпа нажималась беспрестанно то в ту, то в другую сторону на те пункты, где кто-нибудь начинал говорить или кричать, надеясь найти выражение занимавших каждого мыслей.1733 Перемешавшись между собой, толпились на Лубянской площади мужики, извощики, дворовые люди, мелочные торговки и торговцы, отсталые солдаты, фабричные, кузнецы, иностранцы, духовные, дворники, лавочники и мастеровые — портные, сапожники, кузнецы и фабричные, составлявшие большинство толпы. — Он думает и начальства нет, — говорили в нараставшей толпе. — Разве без начальства можно? Он покажи порядок, закон покажи. А то грабить-то мало ли их. Во, говорят, острожных повыпустили. Эх, народ! Что про хранцуза-то говорить. Он придет, либо нет, а свое дело знай. На то начальство. Начальник — всему делу голова. Хранцуз... Ни к чему говоришь, а значит, я, говорит, никого не боюсь! На Лубянской площади послышался гам около выезжавших возов, которые остановили портные, растаскивая наложенное платье. На Лубянскую площадь с разных улиц бежал народ, присоединяясь к народу, и огромная толпа в несколько тысяч народа бурлила, не сходя с места. Вместо зач. рукой Толстого вписан дальнейший текст до конца варианта.

В Ильинских воротах послышались громкие крики, и несколько человек мужиков вышли оттуда с ружьями и копьями, которые они несли на своих плечах. Мальчишки и бабы бежали за ними. Большая толпа двинулась навстречу этим людям, и эти люди, большей частью поденные рабочие, направились к толпе и тотчас же сошлись с нею.

Мужики эти рассказывали, что раздают ружья народу, что войска ушли в обход, что сперва англичане идут, что француз на горе стоит и что под него народ собирают.

К одной стороне толпы к человеку в фризовой шинели, державшему бумагу, жалось1734 толпа большинство людей.

— Указ читают, указ читают, — говорили в народе.