— Да, ну что нового? Окончил ли работы Сперанский?
— Да, капитальные перевороты. Но вы читали записку
— Я ни сперанцист и ни карамзинист, но, признаюсь,3159
вижу громадность дела и хочу помочь. Меня вызвал
— Я? — Pierre слабо улыбнулся и одной этой улыбкой сказал всё. Сказал, что его окрутили и свели с женой против его воли. — Я? Au fond c’est une bonne pâte de femme, elle a ses défauts, je n’ai pas le moindre amour pour elle,3161 [В сущности она не плохая женщина, у нее есть недостатки, я не чувствую к ней ни малейшей любви,] но надо было ей помочь и спасти. Она гибла, а мне — всё глупости, всё пустяки. Душа моя, как я вам рад.3162 Так вы серьезно смотрите на эти преобразованья. Дай бог. Сперанский, что за человек... Ах, да, Ростовы здесь, у них сватьба: старшая дочь за Берга, — сказал он.
— Ведь вы их знаете? Меньшая говорила мне про вас. Это — лучшее было известие о вас...
Он не договорил. Андрей смутился и не мог скрыть смущения. Pierre сгорел, как маков цвет.
— Очень милая.
Опять они заговорили о Сперанском, о указе и избегали говорить о Наташе. Они слишком хорошо знали друг друга и поняли, что для каждого из них она была — лучшая надежда в жизни. Андрей рассказал, что всё таки одно, что он любил (а Наташа?) — была война и он ехал в Турцию принять полк. Притом праздность — мать всех пороков, причина ошибок, заблуждений («женитьба на Наташе», подумал Pierre) и он ехал делать что нибудь.
На четвертый день своего приезда, как четыре года тому назад, Андрей получил розовую
Князь Василий заглушал сам себя бессмысленным мычаньем, хваля
«L’amitié d'un grand homme
Est un bienfait des Cieux».3164 [«Дружба великого человека — дар небес».]
Князь Андрей. — Да, особенно, когда эта дружба после драки.
— Ваша бедная жена.