Результат 2 из 2:
1878 - 1879 г. том 20

— Мне нужны формы, в которых я могу мыслить, и такие формы — материя, силы, организм, а что это само по себе — мне и дела [нет].

— Как, вам и дела нет, что будет с вашей душой?

— Вот уже никакого, — смеясь сказал Котовасов, и это было так искренно, что после этого и говорить нечего было.

Левин почувствовал исчезнувшим все строившееся и был почти в отчаянии. Котовасов был очень весел.

— Будет, будет дождик, Дарья Александровна.

Действительно, стало хмуриться, и все пошли скорей домой. У самого дома уже было совсем темно от страшной черной и потом белой тучи. Кити не было дома.1855 и Мити тоже не было. На душе у Левина было также мрачно теперь, как и на небе. Он, оставив гостей, побежал на гумно. Ему сказали, что она прошла по другой дороге. Он побежал, и вдруг его ослепило, и треснул свод небес, и ударило в дуб, и пошел сплошной дождь, в туже секунду измочивший его до тела. Исполненный ужаса, он побежал в Колок, и, подумав о том, что было с Кити и ребенком, он прямо опять стал молиться. Несмотря на волнение, он спрашивал себя, кому он молится, и знал и опять чувствовал близость его.

Это была короткая туча. Уж проясняло, и виден был свежий и черный осколок разбитого дуба и дым. Недалеко под другим он увидал двух мокрых с облипшими платьями женщин, нагнутых над тележечкой с зеленым зонтиком. У няни подол был сух, но Кити была вся мокра. Когда он подбегал к ним, шлепая сбивавшимися по неубравшейся воде ботинками, она оглянулась на него мокрая, с шляпой, изменившей форму, и улыбалась. Митя был цел и даже сух.

В продолжении всего дня Константин Левин уж ни разу не спорил. И за разговорами и суетой он радостно слышал полноту своего сердца, но боялся и спрашивать его. Он чувствовал одно: возможность удерживать свой ум, не направлять его на то, на что не нужно, и удерживал его.

Вечеромъ, когда онъ остался одинъ съ женой, онъ началъ было ей разсказывать свое религіозное чувство, но, замѣтивъ ея холодность, тотчасъ же остановился. Но когда Кити, какъ всегда передъ сномъ, ушла кормить въ дѣтскую и онъ остался одинъ, онъ сталъ думать: «Молитва исполнена? Чудо? Нѣтъ. Зачѣмъ такъ грубо. Силы, природа, и той мы приписываемъ самые простые пути (экономію силъ природы), а Богъ — онъ измѣняетъ мое сердце, молитва сама измѣняетъ и воздѣйствуетъ». И цѣлый рядъ мыслей еще съ большей силой, чѣмъ утромъ, поднялся въ его душѣ.

К двери подошли шаги женские, но не женины. Это была няня.

— Пожалуйте к барыне.

— Что, не случилось что нибудь?

— Нет, они радуются и вам показать хотят. Узнают.

Действительно, придя в детскую, Левин убедился, что ребенок уже узнавал. Кити сияла счастьем. Левин радовался зa нее, и весело ему было смотреть на то, как ребенок улыбался, смеялся, увидав мать. Но главное чувство, которое он испытывал при этом, было тоже, которое становилось у него всегда на место ожидаемой им любви к сыну, — чувство большей плоскости, уязвимости и тяжести и трудности предстоящего. «Сербы! говорят они. Нетолько Сербы, но в своем крошечном кругу жить не хорошо, а только не дурно.

Это такое [счастье], на которое не могу надеяться один, а только с помощью Бога, которого я начинаю знать», подумал он.

1 ... 316 317 318

Мы собираем cookies для улучшения работы сайта.