200.1882 г. Апреля 9. Я. П.

Пятница 1/210-го.

Сейчас пришел с пчельника, стрелял 3 раза, ничего не убил. — Чудный вечер, тепло, тихо, месяц светит. Много хорошего думал, и написал бы, да чувствую, ты будешь читать другим, и буду готовиться. — Не прими вчерашний план — мне остаться в Москве до конца экзамена за combat de générosité.1 [состязание в благородстве.] Мне будет очень радостно оставаться, зная, что ты с детьми в Ясной. И исполняю все дела московския в исправности. Доставь и мне это удовольствие. А я найду себе занятия в Москве; может быть, коректуры будут.2 Толстой отдал в журнал «Русская мысль» свою «Исповедь», корректуры статьи проходили в апреле и мае 1882 г. Набиралась статья в «Русской мысли» под заглавием «Вступление к ненапечатанному сочинению». —

Вчера Аг Агафья Мих Михайловна долго сидела и плакала, и горевала, как всегда странно, но искренно: « Лев Н Николаевич , батюшка, скажи что ж мне делать. Я, боюсь, с ума сойду. Приду к Шумихе,3 Собака. обниму ее и заплачу; нет, Шумиха, нашего голубчика», и т. д. И сама плачет. А нынче еду из Ясенков, куда я ездил взять пистонов, патронов и конвертов, и на встречу едет тройка хороших мужицких лошадей маленькой рысью, сидят на передке два молодых парня и везут что то странное, — мне показалось — цветы в горшках и все в цвету розовое, белое. Поровнялся ближе — ящик черный и весь укладен венками живых, свежих цветов. — Что везете? — Господина. — Какого? — Мертвого господина. — Кто он? — Глазков.4 Иван Иванович Глазков (р. 1823 г.), умер 6 апреля 1882 г., похоронен в селе Покровском-Ушакове Крапивенского уезда Тульской губернии. — Везут в именье. Так странно.

Вчера после Аг Агафьи Мих Михайловны поел я капусты на ночь. И такой капусты, как у Мар Марьи А Афанасьевны , нет нигде на свете. Долго не мог заснуть, но спал хорошо. И нынче с удовольствием позанялся. Хотя мало, но толково, так что испытываю давно неиспытанное чувство, что заработал хлеб. A хлеб отличный — щи зеленые, солонина и опять капуста с квасом.

Утром до кофея ходил на деревню к старосте, и там с тремя стариками: Матвей Егоров,5 Матвей Егорович Егоров (1816—1892). Тит6 Тит Ермилович Зябрев (1829—1894). и Петр Осипов7 Петр Осипович Зябрев (1843—1906), сын Осипа Наумовича и кормилицы Толстого Авдотьи Никитичны. Девяти лет поступил в яснополянскую школу, учился также у семидесятипятилетнего дворового Фоки Демидовичу Кремнева. Был хорошо грамотен, любил чтение. Когда драма Толстого «Власть тьмы» была прочтена А. А. Стаховичем некоторым крестьянам Ясной поляны, то Зябрев заметил: «Дурак Микитка, зачем повинился». Мнение это очень огорчило Толстого. — судили, как разделить без греха Алексеево наследство. Варвара одна ужасно жадничает. Ну какже не зло проклятые деньги. Она плачет от зависти, и жалко ее. Надо будет постараться8 Зачеркнуто: утишитьразвязать грех, как ты с Лохмачихой.9 Татьяна Ивановна Лохмачева (р. 1832), замужем за Тимофеем Дмитриевичем (1851—1880), мать Параши-дурочки, по прозвищу «Кыня». «Крестьянка в Ясной поляне. В ее семье вышла ссора из-за шубы, обещанной в приданое невесте сына Лохмачевой и не отданной еще. Позвали меня мирить. Я долго уговаривала не нарушать свадьбы любящих двух юных существ. Ничего не действовало. Тогда я выбросила на стол бумажку в десять рублей, и всё устроилось. Молодые прожили в любви всю свою жизнь. А шуба была тогда куплена за десять рублей» (н. п. С. А.).

Еще за Хинином одна жалкая Воробьевская10 По всей вероятности, Анна Алексеевна Гастева (ум. около 1927 г.), была зa мужем за николаевским солдатом, сын ее умер в сумасшедшем доме. После смерти мужа побиралась. приходила; еще одна, оставшаяся после мужа, посаженного в острог прокурорами, прежалкая; я и его, и ее знаю. Еще Курносенкова11 Татьяна Ивановна Курнасенкова или Курносова (р. в 1842 г.). вдова не может разделаться с Гр Григорием Болхиным12 Григорий Ильич Болхин (р. в 1836 г.), отец кучера Адриана Григорьевича Болхина (1865—1936). за землю. И этих надеюсь помирить. — Осип Наумыч13 Осип Наумович Зябрев (1802—1884), отец Петра Зябрева. «Муж кормилицы Льва Ник-ча, старый крестьянин Ясной поляны с плохой репутацией. У него была пасека, около своей избы он насажал яблонь. Был умен и сердит. Один из сыновей уехал в Америку и пропал без вести» (н. п. С. А.). сидел утром. Принес меду. И все жалуется на сына. Посылает ночевать на осяк. Холодно под шубенкой одной. Гонит; а то, говорит, не стану хлебом кормить. — Вот эпизод из настоящей нужды деревенской, кот которую так мы мало знаем.

Писем от тебя не получал и сейчас повезу на Козловку это письмо незапечатанное. Там припишу в ответ. Ночь чудная — ни городовых, ни фонарей, a светло и спокойно. Из хозяйственных дел одно чуть было не огорчило меня, — это то, что за садом мыши объели штук 300 прекрасных яблонь. — Другое то, что мы должны были Ал Алексею Степ Степановичу , а теперь его наследнику жалованья 260 р. Это верно по книгам и его книжке, а всетаки мне чуть было не показалось неприятно. —

Взял я с собой Бальзака 14 Оноре де Бальзак (1799—1850), знаменитый французский романист.и с удовольствием читаю в свободный минуты. — Видишь ли, я исполняю твою программу писания писем — нигде не пишу: I hope,15 «Англичанки, с которыми я переписывалась в моей жизни, в письмах своих писали всегда: I hope you are well [я надеюсь, вы благополучны], I hope your dear children are well [я надеюсь, ваши дорогие дети здоровы] и т. д. О себе очень мало. И вот я просила Льва Ник. писать только о себе без I hope’ов касательно меня» (п. С. А.). а все про себя. А между тем много бы хотелось сказать разных I hор’ов и о тебе и о маленьких, и о здоровьи Маши, и об ученье Илюше, и о страстности к веселью и унылости к занятиям Тани. Ну вот, обнимаю тебя и детей.

Сейчас получил твое хорошее письмо.16 От 8 апреля 1882 г. (ПСТ стр. 189). Прекрасно сделала, что не пустила Таню,17 С. А. Толстая обещала дочери Татьяне поехать на бал к Хомяковым, «но вдруг я опомнилась, вспомнила, что ты этого не желал, что это совершенно противно моим взглядам, и так и не поехала. Таня и поплакала и посердилась, но дело обошлось почти мирно» (письмо от 8 апреля). и все пока хорошо у тебя, также как у меня. Что даст Бог завтра. Целую тебя, милая.

На конверте: Москва. Денежный переулок у Пречистенки д. Кн. Волконской. Е. С. Графине Софье Андревне Толстой.

Печатается по автографу, хранящемуся в АТБ. Впервые опубликовано по копии, сделанной С. А. Толстой, в ПЖ, стр. 160—162. Датируется на основании почтовых штемпелей: «Почтовый вагон. 11 апреля 1882; Моск. центр. почт. отд. 11 апреля 1882» и пометы Толстого «пятница»; пятница падала на 9 апреля 1882 г. В ПЖ датировано 8 апреля.