«Аль белены объелся!.. Чоорт!..»

Мы с Дмитрием тихохонько и скромнехонько ехали каким то бульваром и держимся ледочком правой стороной, как вдруг какой то «леший» (Дмитрий так назвал после его) в карете парой столкнулся с нами. Разъехались, и только отъехавши шагов 10, Дмитрий сказал: «вишь, леший, правой руки не знает!»

Не думайте, чтобы Дмитрий был робкий человек или не скор на ответ. Нет, он, напротив, хотя был небольшого роста, с бритой бородой (но с усами), он глубоко сознавал собственное достоинство и строго исполнял долг свой, но причиной в этом случае его слабости были два обстоятельства. 1) Дмитрий привык ездить на экипажах, внушающих уважение, теперь же мы ехали на пошевеньках, запряженных очень маленькой лошадкой в весьма длинных оглоблях, так что даже кнутом с трудом можно было достать ее, и лошадка эта заплетала жалко задними ногами, что в зрителях посторонних могло возбудить насмешку, поэтому тем более обстоятельство это было тяжело для Дмитрия и могло уничтожить чувство [1 неразобр.] 2) Должно быть вопрос мой: морозит ли? напомнил ему такого же рода вопросы осенью в отъезде. Он охотиик; охотнику есть о чем замечтаться — и забыть ругнуть впопад кучера, который не держит правую руку. У кучеров, как и у всех, тот прав, кто с бόльшей уверенностью и прежде крикнет на другого. Есть исключения; например Ванька никак не может крикнуть на карету, одиночка, даже щегольская, с трудом может крикнуть на четверню; впрочем все зависит от характера, от обстоятельств времени, а главное, от личности кучера, от направления, в котором едут. Я один раз видел в Туле разительный пример влияния, которое может иметь один человек на других дерзостью.

Было катанье на маслянице; сани парами, четвернями, кареты, рысаки, шелковые салопы — все тянулись цепью по Киевской, — пешеходов кучи. Вдруг крик с поперечной улицы: «держи, эй, держи лошадь то! Пади, эй!» самоуверенным голосо голосом . Невольно пешеходы посторонились, пары и четверни придержали. Чтож вы думаете? Оборванный извощик, стоючи на избитых санишках, размахивая над головой концами возжей, на скверной кляче с криком продрал на другую сторону, покуда никто не опомнился. Даже буточники и то расхохотались.

Дмитрий хотя человек азартный и ругнуть любит, но сердце имеет доброе, скотину жалеет. Кнут он употребляете не как средство побуждения, но исправления, т. е. он не погоняет кнутом: это несообразно с достоинством городского кучера, но ежели рысак не стоит у подъезда, он ему даст «раза». Я это сейчас имел случай заметить: переезжая из одной улицы на другую, лошадка наша насилу вытащила; нас и я заметил по отчаянным движениям его спины и рук и [по] чмоканью, что он б был в неприятном положении. Ударить кнутом? он к этому не привык. Ну, а что, ежели бы лошадь остановилась? Он не перенес бы этого, хотя тут нельзя было бояться шутника, который бы сказал: «Аль кормить?» Вот доказательство, что Дмитрий действует более по сознанию долга, чем из тщеславия.

Я много еще думал об многоразных многоразличных отношениях кучеров между собою, об их уме, находчивости и гордости. Должно быть, при больших съездах они узнают друг друга, с кем сталкивались, и переходят из враждебн враждебных в миролюбные отношения. Все интересн интересны на свете, особенно отношения тех классов, к к которым мы не принадлежим.

Ежели едут экипажи по одному направлению, то распря бывает продолжительнее: тот, кто обидел, старае старается угнать или отстать, другой же иногда успевает доказать ему неправоту поступка и берет верх; впрочем, когда едут в одну сторону, то перевес на стороне того, чьи лошади резвее.

Всѣ эти отношенія очень удобно прикладываются къ отношеніямъ вообще въ жизни. Интересно Интересноы тоже для меня отношения господь между собою и кучерами при такого рода столкновеніяхъ. — «Эка дрянь, куда прешь?» — Когда это обращается ко всему экипажу, невольно сѣдокъ старается принять видъ серьезной или веселой или беззаботной — однимъ словомъ такой, который онъ прежде не имѣлъ; замѣтно, что ему пріятно бы было, ежели бы было на оборотъ; замѣтилъ я, что г[оспо]да съ усами въ особенности сочувствуютъ обидамъ, нанесеннымъ ихъ экипажу. —

— «Кто едет?»

Это прокричал буточник, который нынче утром при мне очень был оскорблен тоже кучером. У подъезда против этой самой будки стоя стояла карета; славный с рыжей бородой кучер, уложив под себя возжи и опершись локтя локтями на колени, грел спину на солнце, как было видно, с большим удовольствием, потому что даже почти совсем зажмурился. Напротив него буточник похаживал на площадке перед будкой и концом алебарды поправлял доску над лужей перед своим балконом. — Вдруг ему не понравилось, или что карета тут стоит, или завидно стало, что кучеру так приятно греться, или хотел разговориться — он прошел по своему балкончику, заглянул в переулок, потом, стукнул алебардой по доске: «Эй ты, куда стал? дорогу загородил». Кучер немного отщурил левый глаз, по смотрел на буточника и опять закрыл. — «Съезжай! тебе что ли говорят!» Никакого внимания. — «Аль не слышишь! сворачивай, говорят!» Буточник, видя, что нет ответа, прошел по; балкончику, еще заглянул в переулок и видно собирался сказать что нибудь разительное. В это время кучер приподнялся, поправил под собой возжи и, повернувшись с заспанными глазами к буточнику: — «Что зеваешь? Тебе, дураку то и ружья в руки не давали, а туда же кричит!»

— Подавай!

Кучер проснулся и подал.

Я посмотрел на буточника; он что то пробормотал и сердито посмотрел на меня; ему, видно, неприятно было, что я слышал и смотрю на не него . Я знаю, что ничем больше нельзя оскорбить человека в глубине, как тем, чтобы дать понять ему, что заметил, но говорить про это не хочешь; поэтому я сконфузился, пожалел буточн буточника и пошел прочь.

Люблю я в Дмитрии тоже способность разом назвать человека; меня это забавляет. «Пади, шапка, — служба, борода, пади, салазки, пади, прачка, пади, коновал — пади, фигура, пади, Мусье». Удивительно умеет русский человек найти обидное слово другому, которого он в первый раз видит, не только человеку, сословию: мещанин — «кошатник», будто бы мещане кошек обдирают; лакей — «лакало, лизоблюд»; мужик — «Рюрик» — отчего, не знаю; кучер — «гужеед» и т. д. — всех не перечтешь. Повздорь Ру Русский человек с человеком, которого первый раз видит, он сейчас окрестить его таким именем, которым заденет за живую струну: кривой нос, косой черт, толстогубая бестия, курнос курносый . Надо испытать, чтобы знать, как верно и метко всегда попадают прямо в больное место. Я никогда не забуду обиды, которую заочно получил. Один Р Русский чел человек говори говорил про меня: «Ах, он редкозубый!» — Надо знать, что у меня зубы чрезвычайно дурны, испорчены и редки. —

Я приехал домой. Дмитрий заторопился слезать, чтобы отворить ворота, я тоже, чтобы пройти в калитку прежде его; это всякий раз так бывает: я тороплюсь войти, потому что привык уже, он торопится подвезти меня к крыльцу, потому что он так привык. — Я долго не мог дозвониться; свечка сальная очень нагорела и Пров, мой лакей старичок, спал. Покуда я звонил, вот о чем я думал: Отчего мне противно входить домой, где и как бы я ни жил? противно видеть того же Прова на том же месте, ту же свечку, теже пятна на обоях, теже картины, так что даже грустно делается? —