Результат 1 из 1:
1835 - 1910 г. том 33

Автобиографичность повести сказывается и в нескольких ее подробностях, характеризующих первый вариант ее начала. Фамилия тетушек героя повести — Юшкины. Первоначально речь шла лишь об одной тетушке — Марье Ивановне Юшковой и лишь затем в повесть введена вторая тетушка — Катерина Ивановна, и «Юшкова» исправлено на «Юшкины». Как известно, фамилию Юшкова носила тетка Толстого, у которой он жил в юности, когда поселился в Казани. Герой называется Валерьяном Юшкиным. Фамилия его таким образом созвучна с фамилией тетки Толстого; что же касается имени, то существенно его тождество с именем героя незаконченной комедии Толстого 1856 года, известной под заглавиями «Дворянское семейство» и «Практический человек».541 См. том 7 настоящего издания, стр. 152—168. Главный персонаж этой комедии — князь Валерьян — лицо несомненно автобиографическое. Он назван Валерьяном, можно думать, по связи с тем, что как раз в это время Толстой был увлечен Валерией Владимировной Арсеньевой, чувство к которой нашло себе, видимо, отражение в комедии, но самый облик Валерьяна Юшкина в «Коневской повести» осложнен теми особенностями внешности и характера, которые свойственны были брату Толстого — Сергею Николаевичу. Таковы красота Валерьяна, его увлечение цыганами, его непосредственность и отсутствие колебаний в своем поведении, наконец, его своеобразно привлекательный эгоизм.542 О Валерьяне Юшкине Толстой говорит: «Валерьяна любили не одни его тетушки, его любили все, кто только сходился с ним. Любили его, во-первых, за его красоту. Он был выдающейся красоты, и не грубой, пошлой, а тонкой, мягкой; во-вторых, любили его за его непосредственность. В нем никогда не было никаких колебаний... Он был один из тех людей, так искренно увлекающихся, что даже эгоизм их увлечений невольно притягивает людей». Ср. с этим характеристику брата Сережи в «Воспоминаниях детства» Толстого: «Сережей я восхищался и подражал ему, любил его, хотел быть им. Я восхищался его красивой наружностью, его пением, — он всегда пел, — его рисованием, его весельем и в особенности, как ни странно это сказать, непосредственностью его эгоизма». Л. Толстой. Полное собрание художественных произведений. Редакция К. Халабаева и Б. Эйхенбаума. Примечания Вс. И. Срезневского. T. I. Госуд. изд. М. -Л. 1928, стр. 358. Кроме того, как и Сергей Николаевич Толстой, Валерьян Юшкин участвует в Крымской войне, служа в стрелковом батальоне (а не в артиллерийской бригаде, как Лев Николаевич).

18 июня 1890 года Толстой записывает в дневнике: «Обдумал на работе то, что надо Коневскую начать с сессии суда, а на другой день еще прибавил то, что надо тут же выказать всю бессмыслицу суда». Через четыре дня, задним числом, в дневнике — вариант той же записи: «На работе, покосе, уяснил себе внешнюю форму Коневского рассказа. Надо начать с заседания. И тут же юридическая ложь и потребность его правдивости».543 Подчеркнуто Толстым. Следующее упоминание о работе над повестью, как сказано выше, — лишь через полгода — в дневниковой записи 15 декабря: «Начал вчера Коневскую с начала. Очень весело писать».

Последняя запись несомненно относится к тексту первых четырех листов рукописи № 3 (см. варианты, стр. 19—22). Здесь повести дано уже заглавие — «Воскресение», и оно удерживается на протяжении всей дальнейшей работы над ней, несмотря на то что в ближайших упоминаниях о ней она попрежнему именуется Толстым «Коневской повестью». Намерение начать повесть с сессии суда здесь выполнено, однако не вполне. Повесть начинается с характеристики ее героя, после которой следует фраза: «В таком настроении он 3-го апреля поехал в Окружный суд». На ней обрывается второе начало повести. Дальше, очевидно, должен был следовать рассказ о суде над Катюшей. Фамилия героя, как и в окончательном тексте, Нехлюдов, но имя его пока не Дмитрий, а Аркадий. Нехлюдов, как известно, фигурирует еще ранее в «Отрочестве», «Юности», в «Утре помещика» и в «Люцерне» (в последних двух повестях это лицо — автобиографическое). В ближайшей рукописи «Воскресения» (№ 4) ему дано то же имя (Дмитрий), какое он носит в четырех перечисленных повестях. Он не только дворянин, но и князь. Ему в момент суда над Масловой, в 1876 году, к которому приурочены события повести, двадцать восемь лет. Как и сам Толстой, но не как Валерьян Юшкин, о котором сказано, что он окончил университет, Нехлюдов, неудовлетворенный университетской наукой, выходит из университета на третьем курсе и пробует применить свои силы на разных поприщах, но всюду неудачно. В университете он читает книги по экономическим вопросам — Генри Джорджа544 Говоря о чтении Нехлюдовым-студентом Генри Джорджа, Толстой здесь допустил значительный анахронизм: Нехлюдов, которому в 1876 г. было 28 лет, очевидно был студентом не позднее начала 1870 г., а между тем он читает в университете «Прогресс и бедность» — книгу Генри Джорджа, вышедшую лишь в 1879 г. и Рёксина, позднее пишет сочинение по уголовному праву, но не оканчивает его, так же как не сводит концы и в другой своей работе — истории своего душевного развития. (Последнее указание — очевидная параллель к «Четырем эпохам развития», в которых Толстой, по его словам, тоже «не свел концы».) Ряд других подробностей в характеристике Нехлюдова носит такой же автобиографический характер. Мельком говорится о его связи с горничной в деревне у тетки и тщательно зачеркивается упоминание о связи с крестьянкой (опять автобиографическая подробность, о которой Толстой избегал напоминать жене, очень болезненно относившейся к этой добрачной связи мужа). Указание на то, что Нехлюдов был на военной службе, отсутствует. По связи с тем, что было испытано и пережито самим Толстым, внутренний мир Нехлюдова характеризуется чувством душевной пустоты и глубокой неудовлетворенности.

После этого второго приступа к «Воскресению» явственных следов работы над повестью мы не найдем в течение нескольких лет.

В начале 1891 года Толстой задумывается над романом, который слил бы в себе большую часть замысленных им и отчасти начатых вещей, в том числе и «Воскресение». 25 января этого года он записывает в дневник: «Стал думать о том, как бы хорошо писать роман de longue haleine,545 *** длинный освещая его теперешним взглядом на вещи. И подумал, что я бы мог соединить в нем все свои замыслы, о неисполнении которых я жалею, все, зa исключением Александра I и солдата: и разбойника, и Коневскую, и Отца Сергия, и даже переселенцев и Крейцерову сонату, воспитание, и Миташу и записки сумасшедшего и нигилистов. 546 Подчеркнуто Толстым. Замысел «Александра I солдата» нашел себе воплощение в незаконченных «Посмертных записках старца Федора Кузмича» (1905 г.); замыслы «разбойника» и «Миташи» — в «Фальшивом купоне», над которым Толстой работал в конце 1880 годов, в 1902 и в 1903—1904 годах и который также оказался незаконченным. Над произведением на тему о переселенцах Толстой думал, как это видно, из дневниковой записи, и в 1904 году. «Крейцерова соната» была написана в 1889 году и вышла в свет в июне 1891 года. Тема о воспитании должна была, видимо, стать центральной в рассказе «Мать», начатом в апреле 1891 года и не доведенном до конца. Над незаконченными «Записками сумасшедшего» Толстой работал в 1884 году. Упоминание о «нигилистах», быть может, связано с его намерением использовать черновые тексты своих ранних комедий — «Зараженное семейство» (1863—1864 гг.) и «Нигилист» (1866 г.). И так мне весело бодро стало». На следующий день, 26 января, там же записано: «Как бы я был счастлив, если бы записал завтра, что начал большую художественную работу. Да, начать теперь и написать роман имело бы такой смысл. Первые прежние мои романы были бессознательное творчество. С «Анны Карениной», кажется, больше 10 лет, я расчленял, разделял, анализировал; теперь я знаю чтò чтò и могу всё смешать опять и разобрать в этом смешанном. Помоги, Отец».

В том же году в дневнике находим следующие упоминания, относящиеся к «Воскресению». 22 мая: «От Давыдова получил очень хорошее дело для Коневского рассказа».547 Имеется в виду Н. В. Давыдов, тогда прокурор Тульского окружного суда. Очевидно, он прислал одно из судебных дел, послужившее Толстому материалом для описания второго дня судебной сессии, в которой участвовал Нехлюдов. В архиве Толстого это дело отсутствует: оно было, видимо, возвращено Давыдову. В одном из писем к Давыдову Толстой писал: «Отсылаю вам назад все дела за исключением следственного дела о краже у кр. Тюнькина. Дела мне нужны будут, если я буду жив, но до сих пор я не успел воспользоваться ими. Если можно будет, я их опять попрошу у вас когда вернусь» («Письма Льва Николаевича Толстого к Н. В. Давыдову». — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 2. Редакция В. И. Срезневского. М. 1920, стр. 411. 9—10 июня: « К Коневскому рассказу. Играют в горелки с Катюшей и за кустом целуются». 20 июня: «Хочется писать Коневскую. Очень ясна в голове».

Следующий после написания второго начала этап в работе над «Воскресением» — исправление и переработка копии первого приступа к повести (рукопись № 2). В ней зачеркнуто всё начало, в котором содержится характеристика Валерьяна Юшкина и Катюши и рассказывается об их отношениях до приезда Валерьяна к тетушкам перед отправлением на войну. Вместо этого рассказывается о приезде Нехлюдова (фамилия героя изменена) к тетушкам в 1876 г., в начале последней Турецкой войны (а не Крымской, как было раньше). В текст введен ряд деталей, в том числе рассказ об игре в горелки, во время которой Нехлюдов и Катюша поцеловались. Видимо, исправленный текст этой копии является продолжением второго начала, датируемого, согласно дневниковой записи, 15 декабря 1890 г. Текст этот не вполне хронологически согласован с этим началом (одной и той же датой — 1876 год — в двух рукописях обозначены события, не совпадающие по времени), но это объясняется, нужно думать, тем, что работа находилась лишь в предварительной, черновой стадии. Переработка копии первого начала, поскольку в нее введен эпизод игры в горелки, должна быть отнесена ко времени после 9—10 июня 1891 года — даты дневниковой записи, где впервые намечен этот эпизод. Возможно, что эта переработка была сделана вскоре после 9—10 июня, по следам записи в дневнике.

II.

После записей 1891 года у Толстого упоминаний о повести нет вплоть до 1895 года. 14 июня 1894 г. в дневнике записано: «Решил прекратить писание. Перечел все свои художественные начала. Всё плохо. Если писать, всё надо сначала, более правдиво, без выдумки». 19 июля того же года там же записано: «Страхов читал мои начала и поощряет меня к писанию». 12 марта 1895 г. в дневнике записано: «Нынче захотелось писать художественное». И далее, перечисляя, что осталось незаконченным и что хорошо было бы окончить, Толстой на первое место ставит «Коневскую». В течение ближайшего месяца он чувствует себя временами во власти новых художественных озарений, подавляемых однако ощущением душевной пассивности и апатии. 25 апреля 1895 г., после перерыва в одиннадцать дней, он записывает в дневник: «За всё это время — отсутствие энергии, инициативы мысли. Только изредка вспыхивают и особенно ярко художественные — и не художественные, а целые задачи, замыслы художественных произведений».

Видимо, под влиянием этого художественного возбуждения Толстой решил приняться за дальнейшую работу над давно уже оставленным «Воскресением». Но попытка оказалась неудачной. 26 апреля 1895 г. в дневнике записано: «Сейчас сел за письменный стол, хотел продолжать Коневскую. Решительно не могу». 20 мая Толстой поехал в гости к А. В. и А. М. Олсуфьевым в их имение Никольское-Обольяниново, и там у него пошла работа над повестью. 26 мая в дневнике, в Никольском, записано: «В тот же вечер писал.548 т. е. в вечер приезда в Никольское. Потом захворал лихорадкой. День не писал и потом еще вечер писал и довольно много, так что больше половины набросано. Странно складывается; нужно, чтобы Нехлюдов был последователь Генри Джорджа и вводил это, чтобы он ослабевал, примериваясь к дочери лежащей утонченной дамы (Мэри Урусова)». Свое намерение сделать Нехлюдова последователем Генри Джорджа Толстой осуществил в дальнейшей работе, в той ее части, в которой идет речь о поездке Нехлюдова в его имения, где он действительно пытается вводить земельную систему Генри Джорджа. Судя по приведенной записи, образ княжны Мисси Корчагиной (в окончательной редакции), дочери на самом деле лежащей утонченной дамы, первоначально складывался у Толстого как художественное отражение княжны Марии Леонидовны Урусовой, дочери друга Толстого кн. Леонида Дмитриевича Урусова, талантливой пианистки, умершей 28-ми лет в феврале 1895 года.549 О М. Л. Урусовой идет речь у Толстого в следующей его дневниковой записи еще 10 мая 1891 г.: «За эго время были Урусовы — мать с двумя дочерьми. Мэри играет на фортепьяно прекрасно. Но совсем затуманенная искусством девушка. С нею сделано то самое, чего боялся ее отец. Она не замечает, что она, потратив столько времени на искусстве, должна себя подстегивать, чтобы считать искусство чем то возвышающим, небесным. И чем лучше, тем хуже — всё заслонено... Она — Мэри — машина для произведения щекочущих звуков. Иллюзия в том, что, так как ее хвалят, она уверена, что то, что она делает, хорошо». 29 мая, там же, в Никольском, сделана следующая дневниковая запись: «Нынче писал немного и нехорошо — без энергии. Но зато уяснил себе Нехлюдова во время совершения преступления. Он должен был желать жениться и опроститься. Боюсь только que cela n’empiète sur le drame. 550 чтобы это не сбивалось на драму.] Решу, когда буду в более сильном состоянии». Но, обдумав, Толстой решил отказаться от замысла, намеченного в этой записи, и не развил его в повести. Еще ранее, в рукописи № 2 (л. 7), Толстой написал о Нехлюдове: «Вспомнил он, как он в первую же ночь сказал ей, что он женится на ней», и далее следовал отрицательный ответ Катюши. Но в рукописи № 5 всё это место было зачеркнуто.

Мы с точностью можем определить долю работы над «Воскресением», проделанную Толстым в Никольском. Она — в части рукописи № 3, написанной светло-фиолетовыми чернилами, такими же точно, какими сделаны дневниковые записи в Никольском в мае 1895 года. Нигде больше в дневниках 1890 года этот цвет чернил не встречается. В этой части речь идет о суде над Катюшей, о возвращении Нехлюдова с суда домой, о его поездке на обед к родителям девушки, которой он собирается сделать предложение (здесь ее фамилия колеблется: то Ивина, то Тихоцкая; впоследствии Толстой ее будет звать Кармалиной, затем Корчагиной), о втором дне судебной сессии и об отказе Нехлюдова от звания присяжного.

Толстой сам неоднократно присутствовал на судебных заседаниях. В мае 1870 года он даже участвовал в суде в качестве присяжного заседателя (28 сентября 1883 г. он по религиозным убеждениям отказался от исполнения обязанностей присяжного заседателя в сессии окружного суда в Крапивне). В 1881 году, будучи в Калуге, Толстой записал в дневник под 18 июня: «Ходил в окружной суд. Всё та же канитель. Бедняк украл полушубок. Его в арестантские роты на 3 года и 9 месяцев». Во время пребывания в г. Крапивне Тульской губ. в ноябре 1890 года он отмечает в дневнике под 27 ноября: «Напились кофе, и пошел в суд. Жара и стыдная комедия. Но я записывал то, что нужно было для натуры». Записи эти — в записной книжке 1890 года. Некоторые из них частично покрываются соответствующими местами текста «Воскресения». Напр.: «Свидетели и присяга, хотя ее никому не нужно. Клянусь. Священник толстый, жирный,551 В рукописи № 3, л. 6 об. о священнике также сказано, что он «жирный». кудрявый, с орденом. Образ Спасителя и в голубой ленте и генерал- адъю адъютантском мундире государь смотрит. Сукно, возвышение, сукно стелется складками, пюпитр точеный. Чтение дела. Введение подсудимых. Избрание старшины. Вещественные доказательства. Речь председателя к присяжным. Речи сторон. Поучения в резюме, как отвечать на вопросы; как маленьким детям, наставление присяжным. Выход. Красные, потные, все оживленно переговариваются». В другой раз в суде (в Москве) Толстой был перед самой поездкой в Никольское.

В его дневнике, в записи, сделанной 14 апреля 1895 г., после перерыва в четыре дня, читаем: «За это время был в суде. Ужасно. Не ожидал такой неимоверной глупости». В связи с этим посещением Толстым суда в газете «Волжский вестник» была напечатана следующая заметка: «11 апреля в VII отделение окружного суда, в Москве, среди немногочисленной публики, собравшейся слушать неинтересные дела о пустых кражах, был и гр. Л. Н. Толстой. Граф живо интересовался всем ходом судебного следствия, прений и даже формальностями по составлению присутствия суда. Всё время у него в руках была записная книжка, куда он часто вносил свои заметки».552 «Волжский вестник» от 20 апреля 1895 г.

В своих воспоминаниях о Толстом Н. В. Давыдов сообщает: «В то время когда им подготовлялось и писалось «Воскресенье», Лев Николаевич посещал заседания суда, и раз, по его просьбе, я провел его в тульский суд, где рассматривалось с присяжными заседателями дело по обвинению одного молодого тульского мещанина в покушении на убийство молоденькой проститутки. В качестве свидетеля по этому делу были вызваны и давали показания сама потерпевшая, товарки ее и хозяйка того дома, где знакомый «гость» ударил ножом в бок несчастную девушку». Выше Н. В. Давыдов говорит о том, что Толстой вообще, «знакомясь с бытом арестантов и характерами отдельных лиц из них, подолгу пребывал в тюрьмах и исправительных отделениях, беседуя с «преступниками» всех категорий в Крапивне, Туле и Москве».553 «Лев Николаевич Толстой». — «Из прошлого». М. 1914, стр. 223. Ср. еще «Письма Л. Н. Толстого к Н. В. Давыдову». — «Толстой. Памятники творчества и жизни», 2, стр. 42—43. Упоминаемое Давыдовым посещение Толстым тульского окружного суда могло иметь место лишь до 1897 года, так как с этого года Давыдов, бывший до того сначала прокурором, затем председателем тульского окружного суда, служил уже в Москве, председателем московского окружного суда. Вернее всего полагать, что это посещение относится к 1895 году, когда Толстой интенсивно работал над своей повестью (в 1896 году он над ней почти не работал). Обстановка дела, о котором упоминает Давыдов, в известном отношении напоминает дело Катюши Масловой, и, можно думать, впечатления, полученные Толстым в тульском суде, непосредственно отразились в соответствующем эпизоде «Воскресения».

К написанному в Никольском было присоединено второе начало повести, написанное 15 декабря 1890 г., и исправленный текст рукописи № 2, заключающий в себе описание встреч Нехлюдова с Катюшей в имении тетушек и драму Катюши, закончившуюся поездкой Нехлюдова на войну.

1 2 3 ... 20

Мы собираем cookies для улучшения работы сайта.