Я ужасно утомлена Москвой431 Я ужасно утомлена Москвой. С. А. Толстая ездила в Москву по делам устройства новой квартиры. Толстой писал 31 июля: «Письмо это тебя уже, верно, не застанет, и ты будешь мучаться в Москве, — устраивать это; велишь перемостить полы, залить известью, устлать войлоком — или даже переменишь квартиру, я так воображаю. Разумеется, теперь уж поздно, и ты приняла все муки. Но я, пожив здесь, врозь от тебя, иначе стал смотреть на московское житьё. Смешно сказать — я поверил в него, а главное — понял, как тяжело тебе работать одной. Когда вернусь, буду работать с тобой, и не для того, чтобы только тебе облегчить, а с охотой. Очень мне тебя жаль и тяжело без тебя» (ПЖ, стр.141). , и вся моя жизнь до того стала сложна — спектаклями, Москвой, делами, приученьем Андрюши к англичанке, хозяйством, кройкой и работой и проч., что в связи с беспокойством о вас иногда точно кошмар всё это время.
Я помню, что не надо суетиться, что надо быть спокойной, что все житейские дела ничтожны и тому подобное. Но не я ищу хлопот, а дела меня находят, и так или иначе, но оказывается, что вечно я занята и занята необходимым.
Сегодня ждала от вас известий — и напрасно. Письма не было, и так грустно, что эта тоска только растерянности мне прибавляет. Я помню, что ты и я мы говорили о твоем возвращении около 7-го августа. А в письмах, ни в одном ни разу ты не упомянул о дне возвращения. Хоть бы приезжал скорей; наверное твое кумысное состояние притупляет в тебе всякие чувства; а мое усталое, нервное состояние делает их только острее.
Нет, напрасно я пишу тебе сегодня; 4 ночи я не спала, и письмо мое не хорошо. Очень гадко с моей стороны, что тебе без меня так хорошо, а я зову тебя к себе и домой. Но если б не такое редкое сообщение, то я не звала бы, а то меня беспокойство одолело, а при моей суетной жизни еще душевная суета — просто иногда с ума точно сходишь. А Лиза Оболенская плачет, умереть родами боится, а я бы рада, пусть бы умерла; ни сомнений, ни страху, ни тревог, ни спектаклей, на веки спокойно.
Прощай, Лёвочка, никому кроме милой Елизаветы Александровны не кланяюсь, потому что уверена, что тебя там задерживают все, и за это я на всех сердита. Тебя старательно всё и все от дома отучают и отвлекают; самые нигилисты все отвратительные семьянины. Ты по 13 дней спокойно живешь без известий о нас; а я по три дня с ума схожу. Как странно, что всё так переменилось; авось и я к 50 годам буду так же спокойна, если жива буду. А моя теперешняя жизнь авось меня скоро сожжет.
6 августа 1881.
О Серёже моя тревога продолжается, что же он не едет, а пора бы ему нас вспомнить.
Предшествующее письмо от 30 июля 1881 г. не печатаем.
6364
№ 61
26 августа 1881 г. Москва
Милый Лёвочка, не успела написать утром и пишу в 6 часов вечера. Доехала я очень хорошо, потому что спала всю дорогу до Москвы и кондуктор меня разбудил уже, когда подъезжали. Со мной в отделении на другом диване спала севшая в Туле неизвестная, но очень порядочная дама, до самой Москвы. Мы с Иваном поехали к Пете432 к Пете — П. А. Берсу.и застали всех здоровыми; но не приехали они на спектакль, потому что Дженни433 Дженни — гувернантка.была больна, а сегодня лежит от жара и тошноты Натуся434 Натуся — дочь П. А. Берса. .
После того, как умылась и чаю напилась, поехала на свою квартиру. Там очень хорошо, всё готово, только в спальню наклеили обои слишком ярко-голубые. Я ли ошиблась, или не то прислали — не знаю.
Садик расчистили плохо, но сносно; в нем 40 саженей. Краской совсем не пахнет, чисто и светло. Ездила я вчера с Ольгой435 с Ольгой — О. Д. Берс., кое-что купила, вечер провела у Полиньки436 у Полиньки — П. Ф. Перфильевой., которая дала советы, но мало. Там были Истомины437 Истомины — В. К. Истомин с женой. и Петя с женой. К вечеру я утомилась и уехала в 12-м часу. Здоровье было отлично весь день. Перфильевы очень оба любезны и милы.
