Все материалы
Живу почти один, а народу бездна — гости за гостями. Работаю немного. — Коля ваш в степи. А вы как? Не уехали ли тоже? Пишите обо всем.
Получил я от брата Николая Записки Охотничьи его ― листа 3 печатных. На днях покажу Тургеневу, но по моему прелестно.
Мы с Алексеем толстеем, в особенности он, но кашляем немного, тоже в особенности он. Живем мы в кибитке, погода прекрасная.
Опишу тебе наше житье. — Башкирская деревня, зимовка, в двух верстах.
Давно уже я собирался писать вам из-за границы. Многое так сильно, ново и странно поражало меня
Кое-что по мелочам пишу всякое, что, вероятно, дойдет и до вас, т к вы принадлежите к тем людям, к приписывают несвойственное значение моим мыслям.
Моя работа не подвинулась, и я даже не заставляю себя заниматься ею, а отдыхаю и больше работаю телом: начал покос.
Разочаровало, и даже неприятно было о моих писаниях, до от какого-то года. Провались все эти писания к «дьяволу», только бы не вызывали они недобрых чувств.
Вы развратили меня своими сигарами. Если вы будете брать себе, и есть мои деньги, пришлите мне ящик 15-ти рублевых.
Написать же хотелось именно вот чтò — так, как оно сказалось мне: мододец Репин, именно молодец. Тут что-то бодрое, сильное, смелое и попавшее в цель.
Я так приятно провел в Париже полтора месяца, что каждый день говорил себе, как я был прав, что поехал за границу.
Я нынче ездил на пчельник, выставлять пчел и без собак скакал за лисицей и перескакал ее в двух шагах.
Наднях получил твое... как бы сказать: не то чтобы неприятное, но слишком полное советов и пропитанное запахом Тулы — письмо.
У меня нет работы, которая поглощала бы меня всего, заставляя работать до одурения и с сознанием того, что это мое дело.
Жить принципами одними пагубно; но не согласен в том, чтобы можно было жить без них, т. е. без умственной деятельности, определяющей жизнь.
Я, не беря карты в руки и умеряя себя во всём, не могу проживать меньше 200 р. в месяц.
Я имел глупость и жестокость ездить нынче утром смотреть на казнь.
Я думал, что всё прошло, но во все эти дни, всякий раз, как мы остаемся одни, повторяется то же самое. Она вдруг делается маленькой и фарфоровой.
Заметили ли вы, что теперь вдруг вышла линия, что все пишут стихи, очень плохие, но пишут все.
Здоровье мое прекрасно, — равномерно подвигаюсь к смерти.
Очень одобряю ваше решение не пить, не угощать и удерживать других от пьянства.
