Дневники Л. Н. Толстого
Толстой начал вести дневник 27 января 1847 года (ему еще нет 19-ти лет); последняя дневниковая запись сделана 3 ноября 1910 года, то есть за три дня до смерти. Были перерывы, иногда довольно большие (как во время работы над «Войной и миром»).
На первый взгляд, с ответом на вопросом о преобладающей функции дневника всё ясно. Дневник есть отражение нравственных штудий автора, его самонаблюдений и самовоспитания. Но уже в книге «Молодой Толстой» (1922) Б.М. Эйхенбаум в дневниках Толстого увидит прежде всего лабораторию будущей прозы с главными приемами — «генерализацией» и «мелочностью»: «В нравственно-философских размышлениях Толстого интересует не столько содержание, сколько сама по себе последовательная строгая форма — он как будто любуется законченностью, стройностью и внешней непререкаемостью, которую приобретает мысль, пропущенная сквозь логический аппарат».
Второй вопрос, связанный с дневниками Толстого — насколько автор предполагал их публикацию? Ранние дневники, с откровенными рассказами об эпизодах интимной жизни, заставили публикатора (В. Г. Черткова) объясняться с читателями, защищая стремление печатать всё полностью (в свое время чтение дневника молодости мужа произвело удручающее впечатление на Софью Андреевну). Поздние дневники Толстой готов был публиковать: Черткову он писал, что дневники последних лет «могут иметь некоторое значение, хотя бы в тех отрывочных мыслях, которые изложены там. И потому издание их, если выпустить из них всё случайное, неясное и излишнее, может быть полезно людям».
Чудовищный объем толстовских дневников (около 4,5 тысяч записей), перипетии их бытования (например, «Дневник для одного себя», который Толстой скрывал от жены и не предполагал публиковать), очевидная связь с произведениями, написанными и от первого лица («Исповедь») и, конечно, со всем творчеством Толстого — всё это делает изучение дневников Толстого актуальным и в настоящее время.
В тринадцать—пятнадцать лет читатель, как правило, хочет подражать любимому автору; с годами это желание исчезает, но исчезает ли интерес к дневнику замечательного человека? Конечно, нет: Толстой (как и любой автор дневника) остается нашим собеседником; он дарит нам знакомство с своими мыслями и чувствами. Что может быть занимательнее?
